Затмение

Затмение

TOTAL ECLIPSE

В кассах я смог выпросить билет с местом на нижней полке. То есть сразу спросил, есть ли нижние, а продавщица не хотела признаваться, что да. Помялась, а потом нехотя так говорит: есть, но почему все берут нижние? Почему наверху не прокатиться? Но отпустила билет на нижнее. Все это мне не понравилось. Как будто черная кошка дорогу перешла.

При посадке получилась заминка. Сумка тяжелая, неудобная, на подъеме за что-то зацепилась. А за мной поднимался какой-то здоровенный тип, и так толкнул меня в спину, что я запнулся и чуть не упал. Поаккуратнее, вы что? Молчание. Да, что-то дальше будет?

В первый момент в вагоне я, не сумев сразу найти свое место, слегка растерялся. Но ведь не будешь же просто так вот стоять в проходе между койками: сумка под ногами, руки без моего ведома шарят по сторонам. Нужно что-то предпринимать, просить помощи.

Но черноволосая, раскрашенная под цыганку проводница на просьбу провести меня куда надо лишь качает головой, мол, сам найдешься, и скрывается в проводницкой.

-Погодите, Вы проводник, - отчетливо произношу я, приоткрыв дверь комнатки, - Вы должны меня провести... извините конечно. Я исключительно вежлив, поскольку понимаю, что грубить женщине в моем положении как минимум непредусмотрительно.

И вдруг замечаю, что проводница не одна. Посреди проводницкой, жалкой в общем-то комнатенки, столик, за которым, широко расставив ноги в огромных коричневых ботинках, сидит мужчина в штатском. Он с деловым видом курит сигару. Я только секунду смотрю на него, и тут же переключаюсь на проводницу. Выражение дружелюбного удивления на ее лице сменяется бешенным гневом.

-Голубчик, ты что, инопланетянин? Неужто ты возомнил, будто должна я бегать за тобой, словно мамка?

В первый момент меня поражает выбор и порядок слов. Так ведь не разговаривают, соображаю я. И только потом понимаю, что именно она мне сказала, чего своими словами добивалась.

Мужчина в штатском запрокидывает голову, начинает хохотать давящимся смехом, хлопает ладонями по коленям.

Со страха я резко захлопываю дверь и несусь по проходу, задевая койки сумкой.

В вагоне уже (не то, что в проводницкой) выключили свет, что еще усложняет поиски. Так что приходится буквально прижиматься носом к этим самым чертовым номерным табличкам. Разумеется, я отлично понимаю, в какое неловкое положение ставлю своим нелепым поведением остальных пассажиров.

В темноте сверкают белки чьих-то глаз. Лысый тип с бородой хватает меня за подбородок и с силой отталкивает: "не суйся куда не звали", так я понимаю его поступок, и тащусь дальше по коридору. Энергия покидает меня, ноги начинают подкашиваться, заплетаться.

В этот момент поезд, издав трубный клич, трогается с места. Пара минут, а сколько впечатлений!

И только тут мне приходит в голову здравая мысль: что таблички-то я смотрю наугад. Ведь номер своего места я так и не удосужился запомнить! Да как так-то, это же непонятно, что делается! И надо же было свалять такого дурака.

Сдуру я, стоя в полутемном проходе с сумкой в ногах (а что как стащат, не заметишь) обращаюсь к старику, сидящему на боковом месте:

-Будьте добры, дайте мне, пожалуйста, спички: посветить надо.

-На, держи, - нисколько не удивляется старик и вынимает откуда-то коробок спичек - непринужденно, как будто уже давно ожидал этой просьбы.

Следующая задача: вынуть из паспорта билет. Да, я отчетливо помню, что, после того как проводница разделила и пробила билет, я вложил его в паспорт, который в поездках как правило держу во внутреннем кармане куртки.

Как же я пугаюсь, когда выясняется, что во внутреннем нагрудном кармане только ключи! Едва не роняю спички, честное слово. Меня пробирает озноб - спускается волной по спине от шеи к пяткам. Пульс учащается; между делом я успеваю с некоторой даже радостью отметить про себя, что почти все возможные свидетели спят, да и вообще темно.

Что делать, что делать? Лихорадочно обшариваю карманы куртки и джинсов я понимаю, что паспорт утерян. Старик сидит в темноте и не подает признаков жизни, но я инстинктивно чувствую, что он чего-то выжидает. Конечно же, нужно вернуть ему спички. Вернуть спички, найти место. Найти место, найти паспорт и билет. Чтобы найти место, нужно найти билет и соответственно паспорт.

-Извините, - обращаюсь к старику... -погодите, сейчас...

Я запинаюсь, не зная даже толком, что сказать, от стыда и неловкости меня снова прошибает пот. Старик из своей темноты бормочет что-то доброжелательное. Хорошо, торопиться некуда. Вернее... Возможно, паспорт находится в сумке. Нет. При входе она и так создала мне неприятности. Невероятно.

Тем не менее присаживаюсь, раскрываю замок на наружном кармане сумки и тут же натыкаюсь на паспорт, который моментально узнаю по характерной обложке "под крокодиловую кожу". Находка так меня радует, что еще как минимум секунд пятнадцать я глажу эту неровную поверхность - вот до чего меня проняло.

Однако пора действовать. Но вместо того, чтобы по-человечески вернуться в освещенный тамбур или посветить на билет (вот он, заложен за обложку, родной) спичкой, я снова промахиваюсь. Додумываюсь сперва - наперво поднять сумку и поставить на верхнюю полку, над этим самым стариком. Как это происходит, зачем так поступать, мне ни за что не ответить. Однако я поступаю именно таким образом, именно так и происходит: сумка попадает аккурат на ноги старухе, занимающей верхнюю полку.

Старуха, попади к ней в постель змея - даже в этом случае так бы не взбрыкнула! С криком "ААА!" она взвивается в своей постели, размахивая руками и дрыгая ногами.

Меня охватывает подавляющий стыд: все потерянно. На поднимающийся переполох я смотрю уже с полнейшим безразличием.

Куда уж казалось бы хуже; однако может быть и хуже! Возникает проводница - она подбегает, подпрыгивая, даром что на каблуках, на каждом шагу! Она в ярости, она вопит, перекрикивая бабку: