Заводной Слоник или грустная сказка

- Я расскажу вам, дети, очень грустную и страшную историю, - так начал очередное своё повествование учитель словесности Жиль Булюрье.
Он сидел в гостиной, переоборудованной под кабинет для психологических тренингов. Около него полукругом сидели дети-сироты, взятые в приют в разное время, но объединённые одной бедой – отсутствием родного крова, который они могли бы назвать домом и любимых людей, которые были бы для них отцом и матерью. Учителя Булюрье окружали двадцать семь пар любопытных горящих глаз, и он, не без удовольствия, отметил, что его слушают как набат.
- Да, детки, этой грустной и трагичной истории много лет, - продолжал он, - была ли она на самом деле никт не знает, но скорее всего это была всего лишь легенда.
В нашем городке жила девушка, звали её Мелина. Родителей она не помнила, оба умерли во время повальной чумы, а жила она у соседей, прислуживала им, стирала, убирала, мыла. Мелина была тишайшим существом на свете, она была похожа на вас, дети, когда вы спокойны. В этом месте все дети заулыбались. Жила она тихо и скромно, стараясь лишний раз не выказывать своего присутствия. Не было случая, когда бы она повысила голос или же привлекла внимание излишней жестикуляцией. Все приказания она исполняла беспрекословно, не обсуждая их и не подвергая сомнению. Это позволяло хозяевам крутить ею как они хотели, и Мелина всё время была в движении: то стирала бельё, то мыла посуду, то нянчила хозяйского мальчика, да много чего!
Мелина не была ни красива ни уродлива. Гладкие, зачёсанные на прямой пробор волосы, милое худощавое лицо, неплохая в общем фигура – всё у неё было…кроме дара общения. Увидев чужого, она всегда краснела, задыхалась, говорила сдавленным шёпотом, так, что её постоянно просили повторить. От этого она ещё больше краснела, смущалась и спешила ретироваться.
Однако минула пятнадцатая весна, и Мелине суждено было влюбиться. К хозяевам часто приходил столоваться сын известного в городе чиновника. Имя его уже никто не помнит, история сохранила лишь то, что он был блондином высокого роста с потрясающей фигурой и глубокими карими глазами. Именно в них и утонула Мелина., увидев его в первый раз. Она ещё более смутилась, опрокинула супницу, чем вызвала у всегда спокойной хозяйки бурю недовольства. Хозяйка долго извинялась перед гостем за «безрукую страмину», однако юноша горячо убеждал её, что это ничего, с кем не бывает. А бедная девушка, пожирая объект своей влюблённости голодными глазами, налитыми счастьем, смогла лишь пропищать тонким голоском: «Виновата, сир. Простите». Юноша засмеялся и и повторил, что это неважно. Мелина вся зарделась как маков цвет, и… ступив ногой на скользкую половицу, полетела вниз. Поднос со старинными серебряными стаканами загремел по полу, а сами стаканы свесёлым звоном разлетелись по всей кухне.
Вы не представляете, что творилось там! Хозяйка пухла от гнева и кричала громче парижского колокола, хозяин лебезил: «правильно, мамочка, надо проучить эту дурочку», Мелина рыдала, а юноша смеялся… и с интересом поглядывал на «безрукую страмину».
На третий день после этого происшествия юноша снова зашёл к хозяевам Мелины. Но зашёл уже с явной целью. Мелина, отчасти прощённая, но всё ещё заплаканная и печальная, тихо приветствовала его; она сказала, что хозяйка сейчас выйдет к нему. Однако юноша отрицательно покачал головой и ответил, что пришёл лично к ней. Мелина забеспокоилась, заходила по комнате, беспричинно переставляя предметы с одного места на другое. Юноша заговорил с ней, начал расспрашивать о родителях, о её жизни, планах на будущее, но Мелина всё время отвечала: «Сир, я не понимаю, зачем вам это». В глазах юноши загорелся непонятный огонёк. Он подошёл к Мелине с явным намерением обнять её. Мелина побледнела от ужаса: она и мысли не могла допустить, чтобы благородный дворянин прикоснулся к простолюдинке.
Но тут вошла хозяйка и опасный огонёк в глазах юноши потух. Он он последовал за пожилой женщиной, но успел поймать Мелину за руку и сунуть в потную дрожащую ладошку свёрнутую вчетверо записку.
…Мелина опрометью выбежала из гостиной, и в тёмной тишине амбара прочитала слова, написанные нетвёрдой рукой: «Сегодня вечером. У господской кухни в девять».
Тут рассказчик на минуту прервался. Он посмотрел на камин, горящий тихо, и как заворожённый застыл взглядом на пламени, вытанцовывавшем какой-то дикий, непонятный танец; дети уставились в том же направлении, как бы ожидая, что продолжение истории волшебным образом материализуется из огня.
Булюрье помолчал ещё немного.
- Не буду утруждать вас деталями, ребятки, - продолжал он. – юноша завёл разговор первым, говорил долго и сбивчиво, а Мелина смотрела на его движущиеся алые губы и испытывала непреодолимое желание запечатлеть на них горячий поцелуй. Но… что она делает! Мелина встряхнула головой. Уйти, уйти от его колдовского очарования! От близости этих живых и тёплых губ.! Но юноша понял её жест как отказ. Он прижал лицо девушки, мгновенно разгоревшееся от прикосновений… и поцеловал её прямо в губы. О боже! Что было с Мелиной! Её будто закрутил какой-то вихрь, она зажмурилась и полетела за ним, за тем единственным, который держал её за руку, целовал и утягивал как
спрут щупальцами в никуда.
Это было началом падения Мелины. Она не выдержала и отдала ему всю себя, всю свою любовь, н подозревая, чем это обернётся…
Юноша стал приходить к господам каждый день. Но не было уже затяжных бесед с хозяином, и тем более с хозяйкой, не выкуривалась пара трубочек, нет, теперь юноша приходил лишь с намерением увидеть Мелину, а у неё опять всё валилось из рук, крушилось, разбивалось, в его присутствии она уже не могла ничего делать, лишь могла стоять и смотреть на своего возлюбленного.
Даже недальновидная старуха-хозяйка обо всём догадывалась и теперь при виде Мелины надменно проходила мимо, поджав губы, не здороваясь со своей «падшей» служанкой и даже не удостаивая её мимолетного взгляда. И приказания её стали отрывисты и необыкновенно часты.
Однако всё близилось к трагической развязке. Через два месяца такого беспробудного прелюбодейства юноша вдруг заявил, что уходит в армию рекрутом. Дескать, отец изъявил волю, а ему лучше не перечить. Мелина, глотая слёзы, прильнула тогда к его плечу и начал рыдать. Юноша как мог успокаивал её, спрашивал, дождётся ли она его, клятвенно обещал хранить ей верность. Мелина посмотрела на него взглядом, сказавшим больше, чем слова «Неужели ты сомневаешься в моей любви?». Юноша как-то легкомысленно рассмеялся и, прижав Мелину к груди, стал рассказывать ей об индийских портах, о людях, чёрных, как смоль, об огромных слонах имногом другом, не менее интересном и захватывающем. А бедная девушка как будто утратила что-то важное, частичку себя, она сжалась в комок и старалась как можно ближе придвинуться к своему любимому.
Через несколько часов юноша ушёл. А Мелина… Мелина проплакала всю ночь, вспоминая его жаркие объятия и страстные поцелуи. Юноша уехал… перед самым отъездом он подарил Мелине фигурку индийского слоника, выточенную из цельной кости. Маленький, всего около пяти сантиметров, дружок покорил Мелину ещё тем, что был заводным. Если покрутить рукоятку сбоку фигурки, слоник начинал двигать ножками и действительно «шёл» по скрипучему полу в комнатушке Мелины. Девушка до безумия влюбилась в игрушку, даже назвала её в честь любимого и то и дело отвлекалась от повседневных дел и заводила слоника.
Однажды в погожий майский денёк Мелина вышла на рынок купить что-то из продуктов по приказу хозяйки. Она шла по улице, слегка размахивая рукой с лёгкой корзинкой, засматриваясь на зеленеющие тисы и чирикающих в них пташек. Ей было так легко на душе, что даже хотелось петь. Она уже дошла до поворота на мелкий площадный кусок, переделанный под нищий рынок, как вдруг одна мужская фигура чем-то привлекла её внимание. Что-то очень знакомое было в походке, осанке, посадке головы мужчины. Он шёл под ручку с какой-то маленькой блондиночкой в голубом атласном платье, что-то увлечённо рассказывал ей, а она заливисто и беззаботно смеялась, откидывая красивую головку назад и обнажая мелкие сахарные зубки. Мелину словно кто-то ударил в грудь; это был её любимый, тот, кто ещё недавно клялся ей в верности до гробовой доски, обнимал, целовал её, нашёптывал на ухо слова любви.
Мелина пошатнулась; в горле что-то больно сжалось, слёзы выступили на потускневших глазах, она сжала маленькие кулачки, собираясь броситься на разлучницу, и бросилась…бежать в противоположную сторону, ничего не видя и расталкивая гулявшие пары.
- Какая неприличная девка! – произнёс какой-то дородный господин в пенсне, но ей было не до того, не до всего…
…Она стоит посередине комнаты и невидящими глазами смотрит в окно. Потом её взгляд медленно переходит на заводную игрушку, подаренную изменником. Она заводит слоника и смотрит, как он, неуклюже перебирая ножками, двигается в сторону кровати, а сама…
Я буду с тобой всегда. Всегда…С тобой…Всегда…
…видит его губы, произносящие лживые слова. План созревает моментально. Она открывает окно, садится на подоконник. Смотрит вниз на брусчатку, слышит отдалённые крики грубых извозчиков. Потом берёт бельевую верёвку, вяжет петлю. В дверь стучится хозяин. Он что-то чувствует…
Мелина, открой. Мелина, да что с тобой?! Открой немедленно!
Она надевает петлю на шею, закрепляет верёвку на ручке двери и медленно, как во сне, двигается к окну. Заводной слоник двигается всё медленнее и медленнее. Мелина садится на подоконник.
Я буду с тобой всегда. Вечно.
Вечно, - беззвучно повторяют её поблекшие губы. Она прыгает из окна. Ничего страшного, только всё несётся с огромной скоростью вверх. Верёвка неожиданно нечеловечески больно врезается в шею, выгрызая на ней кровавую полосу. Голова как бы отделяется от тела и улыбаясь шепчет: Вечно. Я с тобой всегда.
Тело, беспомощно дёрнувшись, повисает на верёвке из окна второго этажа крупного поместья. Шея сломана, и труп, мерзко скалясь, тихо качается на ветру, повторяя: я буду с тобой всегда. Вечно. Всегда.
Выбегают люди. Кто-то показал на неё пальцем, испуганно кричит. Плевать. Я с тобой всегда. Вечно. И в это время слоник делает последний шаг и навсегда замирает на одном месте. Он тоже улыбается губами юноши и повторяет те же поганые слова.
Только через час хозяева с помощью двух громил-рабочих смогли выломать дверь в комнату Мелины. Их глазам открылось ужасное зрелище: комната, прежде ухоженная и аккуратная, была грязна и неубрана, вещи раскиданы, словно кто-то хватал их и для забавы расшвыривал везде. К ручке двери была привязана верёвка, уходившая в распахнутое настежь окно. С другой её стороны всех ждала ещё одна мерзостная картина: в петле болтался гнилой, будто пробывший под землёй уже по меньшей мере месяцев пять труп; на ранее миловидном, а теперь испещрённом морщинами и изъеденном опарышами лице застыла адская ухмылка, более напоминающая оскал. И вдруг… откуда-то с верхней полки раздался голос Я буду с тобой всегда. Вечно. Все обратили взгляд в ту сторону, откуда слышался голос, и в это время слоник, непонятно как оказавшийся там, упал на пол и с печальным звоном разбился на мелкие кусочки. Вот и всё – произнёс голос, - Вот и всё…
Хозяйка в ужасе подскочила на месте. Ей стало плохо и она упала в обморок, неприлично обнажив несвежее исподнее.
Теперь неизвестно, кто произнёс те слова. Может печально кончивший слоник, но некоторые люди, увлекавшееся мистицизмом, с рукой у сердца клянутся, что висящий в петле труп (его так и не догадались снять) открыл глаза цвета могильной земли и щёлкнул челюстями, пытаясь что-то произнести; и что это было как раз в то самое время, когда слышался голос…
А юноша так ни разу больше и не пришёл к хозяевам бедной Мелины.
…Камин потрескивал, за окном летели снежинки. Дети ложились спать; кое-кто помладше плакал от страха, а те, кто был старше и храбрее, думали о рассказанной им истории, произошедшей много-много лет назад.