Здесь нельзя дышать

Здесь нельзя дышать

Ещё один из бреваннов (с)

«Мне нужен воздух»

С этой мыслью она рванулась вверх, содрогаясь всем телом.

Ей казалось, что она в пузыре, из которого вдруг выкачали кислород. Тонкая пленка облепила её руки и ноги, не давая даже подняться. Но особенно омерзительно было чувствовать прикосновения этой жути к лицу. Хорошо, что жить оставалось считанные мгновения.

«Прощай, Лэндо. Так мы и не успели с тобой встретиться».

Глупая, бессмысленная смерть. Отправляясь в свой первый межзвёздный полёт, можно было бояться чего угодно. Собираясь на малоосвоенную планету, населенную недоцивилизованными существами, стоило ожидать любых поворотов судьбы.

Она думала, что готова ко всему. Она прошла полный курс подготовки. Ее тело и разум находились сейчас в лучшей форме. Чего ещё от неё требовалось проклятой судьбе?

Неужели она преодолела столько препятствий, а затем и почти невероятное расстояние, только для того, чтобы задохнуться в пластиковом мешке?

Ещё вчера она наблюдала на экране звёзды.

— Меда!

Позвоночник пронзила острая боль.

— Меда, придите в себя.

Голос был знакомый и на редкость раздражающий.

Не было никакого мешка.

На самом деле, её душили змеи. Огромные извивающиеся тела сжимали ее в своих объятиях — ещё немного и хрустнут позвонки.

Хуже всего, что выползали они из её собственной головы. Это означало, что избавиться от их присутствия не удастся даже со смертью.

Она и сама была чудовищной змеёй. Вместо крови по её жилам струился чёрный яд, а раздвоенный язык, трепетавший во рту, не мог произнести ни единого связного слова. Шипение вырывалось из её горла, такое же отравленное, как горечь памяти в сердце.

— Меда.

Ещё один укол заставил её всё-таки открыть глаза.

Никаких змей. Никаких мешков. Всё оказалось гораздо проще и скучнее.

Она лежала на стационарной койке в собственной каюте. То, что сначала померещилось ей пузырём, в который она попала непостижимым образом, оказалось обычной медицинской капсулой. Тонкая прозрачная оболочка, внутри которой незадачливую волонтёрку лечили сочетанием звуковых и световых волн.

Отчего, кстати, лечили? И насколько успешно?

Медеа поднялась на ноги и легко прошла сквозь кажущуюся плотной мембрану. За её пределами было темно. Никаких радужных переливов северного сияния над головой. Тёплый ворс коврового покрытия под босыми ногами. Сладкий запах цветущих садов. Тишина и покой. Почему её просто не оставили отлежаться в этом блаженном месте, а стали пытать традиционным изуверским набором. Помочь, наверное, хотели.

Она села на пол и заставила себя проделать простейшую дыхательную гимнастику. Ей понадобится море спокойствия поначалу.

Потому что уже спустя десять минут периметр комнаты вспыхнул слабым жемчужным свечением. В комнату вошла врач экспедиции Улла Мерц.

— Приветствую тебя, Меда, — с улыбкой сказала она.

Тем самым голосом, который девушка слышала в своём полусне.

— Я рада, что ты уже пришла в себя. Если честно. Я впервые сталкиваюсь с такой бурной реакцией на местную среду. Как же ты прошла отборочные тесты?

Лицо врача было — само участие.

Медеа пожала плечами. Тесты… Есть масса способов их обмануть. Впрочем, в её ситуации ей даже не пришлось ни одним из них воспользоваться. Всё решилось гораздо проще.

— Я уже прекрасно себя чувствую, — сказала она вслух. — Всё прошло.

— Разумеется, — кивнула врач. — Мы ведь уже здесь. Так что придётся адаптироваться. Тоже — не сахар, скажу откровенно. Здесь очень агрессивное излучение, к тому же до конца не изученное. Я тебя сейчас осмотрю, и можешь спешить к новой жизни. Если, конечно ты всё ещё этого хочешь.

***

Медеа — хотела. Она рвалась сюда отчаянно, она отказалась от прошлого, настоящего и будущего, лишь бы добраться до этой всеми богами забытой планетки.

А теперь она стояла на пороге жилого модуля, не в силах заставить себя снова выйти в этот ад. В первый раз ей хватило получаса.

Теперь она должна будет продержаться дольше. В идеале — хотя бы до вечера. Чтобы, когда Лэндо приедет со своей одинокой станции, он мог увидеть, как хорошо она справляется. Невеста учёного не имеет права изображать из себя умирающего лебедя больше ни единого дня. Она должна работать вместе со всеми, выполнять свои обязанности. Тогда он увидит. Он всё поймёт. Он больше её не оставит, отговариваясь заботой о её хрупком здоровье и ранимой душе.

Меда решительно вышла из-под защитного купола. Шлем она надевать не стала, обошлась маской. В следующий раз можно будет попробовать без неё. То есть это необязательно, конечно, но если другие могут, значит, справится и она. И докажет, что они созданы быть вместе: Лэндо и она. Она — не только красивая и нежная, она — умная, выносливая и полезная.

Кислород, поступающий сквозь маску, существенно облегчал задачу, но всё равно это не было легко. Этот чудовищный мир дышал на неё тоже — даже, когда не распирал её лёгкие изнутри. Горячий влажный ветер обжигал оставшуюся открытой кожу и трепал остриженные перед полётом волосы.

Всё, что было на этой земле, Меде не нравилось заранее, но она убеждала себя, что должна полюбить каждый её квадратный метр. Она прочитала все доступные для волонтёров сведения. Она знала географию, биологию, историю этой планеты наизусть — разбудите её ночью, и она не собьётся в ответе ни на один из ваших вопросов. Теорию она усвоила на отлично, теперь дело было только за практикой.

Освоиться в колонии ей помогала Ди, коллега Орландо, такая же фанатично увлечённая биологией чужих миров особа. Она была чуть ли не единственным человеком, который отнёсся к Мединому появлению без лишнего скептицизма. Остальные искренне полагали, что человек не от науки должен держаться подальше от малоизученных планет, а уж бесполезным девочкам-лингвисткам и вовсе место только в мегаполисах, где каждый чих снимают на видеокамеры, чтобы обеспечить должную безопасность.