Здравствуй, Холод, Новый год!

Внуки Деда Мороза. 31 декабря 1991 года

31 декабря 1991 года.

- Не пойму я, Богданов, - усатый милиционер посмотрел на стоящие на столе три бутылки «Наполеона», тесно прижавшиеся к шоколадному «Амаретто», - это же вроде не твой профиль, - старший лейтенант перевел взгляд на Холода, - ты же у нас этот… как его… рэкетир вроде?

- Так это… я по-пьяни, - шмыгнул носом Холод.

- Ты давай мне мозги не делай, - лейтенант поднял темную бутылку коньяка и встряхнул возле уха, - ну ладно, ларек ты выхлопал, взял, правда, там так… слёзы. Хотя, - он посмотрел на этикетку, - Франция. Для кого-то это три зарплаты. Но я не о том, - он поставил бутылку на стол, - так какого хера ты гонки по всему району устроил? Три УАЗика за тобой гонялись. Знаешь сколько мы бензина пожгли?

- Я компенсирую, - пробубнил Холод.

- Компенсируешь, - милиционер качнул головой и посмотрел на бутылки, - вот год, сука, заканчивается. Гастролеры какие-то на районе постреливают, так и вы еще, свои, - он посмотрел на Холода, - ладно. Сержант! – крикнул он, повернувшись к двери, - отведи его в камеру. Пускай пока посидит подумает.

На пороге появился сержант, а старлей снова уставился на коньяк:

- Чувствую, ночка выдастся нам тяжелая. Что встал? Иди, - сказал он то ли Холоду, то ли сержанту и снова взял в руки бутылку.

Холод по привычке завел руки за спину и зашагал за милиционером к единственной нормальной камере в местном РОВД, не заваленной каким-то хламом, в которой ему часто приходилось бывать.

Возле аквариума несколько молодых милиционеров наряжали красивую невысокую голубую сосну огромными ярко-красными шарами.

- Лицом к стене, - остановил Холода сержант возле камеры.

- Да хорош тебе, Петровский, - он повернулся, - кто в хате-то сидит?

- Так это… - сержант покрутил в руках дубинку, - кореша твои. Вас с утра туда всех посвозили. Сигареты есть? – он посмотрел на Холода.

Холод кивнул и достал из кармана мягкую пачку «Мальборо».

- Я три возьму? – сержант протянул руку.

- Да всю бери. Только это… Науму позвони.

- Уже позвонили, - сержант положил пачку в карман, - давай, шагай. И не бузите там сильно.

Скрипнув ключами в железной двери, он распахнул камеру, и Холод шагнул в полутемное помещение, освещенное единственной лампочкой, закованной в металлическую решетку под бетонным потолком.

- Здорово, братан! – раздался голос откуда-то из темноты, - и тебя что ли здесь приземлили?

Чиркнула зажигалка, и пламя осветило сидящего на деревянных нарах рядом с кучей какого-то тряпья Могилу.

- Да, дали мы вчера джазу, - он закурил сигарету и протянул пачку Холоду, похлопав по нарам и приглашая Холода сесть рядом, - вот ты мне скажи, братан, на хуя все эти клубы ночные пооткрывали? Вот люди-то по ночам спать должны! Двинься давай, - он толкнул кучу тряпья.

- Кто там? – Холод посмотрел на Могилу и взял у него пачку сигарет.

- Так Дятел это. До сих пор, блин, в дребодан. Кошмарит бедолагу.

Холод закурил, присел на нары и потрогал гудящую голову:

- Да, вчера мы чего-то явно… перетого.

Могила кивнул и хотел что-то сказать, но в это время дверь в камеру распахнулась. На пороге появились Макс и Валек, двумя руками нежно обнимающий огромный таз, накрытый почему-то норковой шубой.

- Принимайте пополнение! – в камеру заглянула довольная рожа сержанта Петровского, - у вас тут почти комплект полный. Ждите. Сейчас подъедут ваши. Ну вы, парни, и отожгли!

Валек и Макс, не промолвив ни слова, протопали в камеру и уселись на нарах напротив Холода, Могилы и похрапывающего Дятла.

- Чего это там у вас? – Холод посмотрел на Валька с тазом.

- Салат, - шмыгнул носом Валек.

- Селедка что ли под шубой? – заржал Могила.

- Да не, вроде оливье, - Валек приподнял шубу, - правда без майонеза.

- Да… Прикольно, - Макс посмотрел на лампочку, - у всех Новый год, а мы, по ходу, его здесь отметим. Хорошо хоть салат есть, - Макс злобно посмотрел на Валька, - вон мусора внизу в опорке елку наряжают, бухло у них там цивильное, «Наполеон». Чего же у нас-то все не так? Вот на хера мы в этот клуб поперлись?

- Вот и я говорю, - Могила затушил сигарету о доски, - во для кого их пооткрывали? Денег нет. Все выпулили. Погуляли, блядь! – он вытащил из пачки еще одну сигарету.

- Да, - поморщился Холод, - а чего это мы здесь-то все оказались?

- А ты что, не помнишь ни хера? – Могила посмотрел на Холода, - мы в клубе бухали. Василич же нам деньги дал. Ну и решили Новый год отметить. Как бы вроде разошлись. Дятел елку пообещал, ты бухло, а эти, - он кивнул на Валька с Максом, - закусь. Ну типа чтобы новый год в поряде отметить. Бабла-то мы там просадили немеряно, - Могила развел руками.

- А ты чего пообещал? – Холод посмотрел на него.

- Снегурок подогнать. Ну разошлись мы. Я к девчонкам поехал. Там, из спорттехникума которые, физручки. Гимнастки там у меня знакомые были на втором этаже. Короче, я туда поднялся, естественно через окно. А там у стенки Ленка спит. Ну я ее типа за плечико: «Здравствуй, дорогая. Новый год не хочешь с нормальными пацанами отметить?» А она как вскочит, за руку схватила и прямо об пол шмякнула. А тут свет зажегся, и смотрю, ни хуя это не Ленка. Ну и началось… Мусоров вызвали…Оказывается в эту комнату дзюдоисток откуда-то из Сибири поселили, а Ленка на каникулы с подружками свалила к себе в Астрахань. Я на месте хотел откупиться, а бабла хуйма, - Могила снова развел руками.