Здравствуйте, я - Ведьма! Книга 4: Зов крови

Глава 22

Глава 22

Я бегу. Спотыкаюсь, падаю, поднимаюсь на ноги и снова падаю. Мои ноги и руки давно в грязи, мои колени и ладони давно содраны до голого мяса, мои глаза уже не плачут, но вот высохнуть им не удаётся. Дождь льёт стеной, кажется, становясь всё плотнее и плотнее, всё гуще. Лес становится всё более диким, всё более непроходимым. Деревья вытягиваются в небесную махину, подпирая её и насаживая на себя низкие и невидимые грозовые облака, протыкая их и только усугубляя ливень.

Мои волосы давно промокли до состояния капающих сосулек, я откидываю их назад, собирая их трясущейся ладошкой, убирая назад. Но новая незамеченная мной коряга валит меня на землю, ставшую грязной лужей, и скидывает мокрую чёлку на глаза. Я всхлипываю и впиваюсь пальцами в почву, сдираю их о твёрдость древнего корня, обламываю ногти и всхлипываю, всхлипываю, всхлипываю…

Дышать становится всё сложнее: из-за слишком острых эмоций, которые сотрясают судорогами моё тело, из-за ливневых потоков, что затекают в нос, в рот, стекают по горлу, из-за крови, что мерно заполняет моё левое лёгкое, и раны, повредившей его целостность.

Я опускаю голову вниз и упираюсь лбов в дрожащие руки, кровь и слюна капают с моих приоткрытых губ, смешиваясь с дождём и питая холодную землю, обещая родиться новой жизнью. Где-то вдалеке слышны крики промокшей совы, раскаты грома и удары крупных капель о шероховатые стволы вековых сосен. Где-то вдалеке идёт жизнь, а я…

Мои раны уже не болят. Либо холод сковал мои нервы, не пропуская импульсы боли, либо кровопотеря так остро снизила мою чувствительность, а, может быть, я просто привык. Люди ко всему привыкают. Вот только я не человек…

- Я никогда не знал, как умирают волки… - шепчу я холодной земле, вязкой грязи под своими ладонями и падаю ниц, роняя своё лицо в грязную лужу и закрывая глаза.

Так умирают волки – гордо и в одиночестве, сбежав от прочих глаз…

Юноша-волк лежит на холодной мокрой земле. Его сознание ещё не угасло, но мыслями он где-то далеко-далеко, там, где тепло и уютно, где нет боли и страха, там – где ждут. Под его щекой вязкая грязь, его правая рука вытянута вперёд, лежит на крупном старом корне векового древа, под которым он решил обрести покой. Его ободранную кожу жгут холодные капли мартовского ливня, его глаза закрыты, но не крепко зажмурены а легко прикрыты, как прикрывают свои глаза лишь смирные звери у ног хозяина или у лица смерти.

В груди Роберта мерно и неспешно отсчитывает свои удары сердце. Оно устало, оно изношенно и сбито со своего пути предательством и болью. Он так мечтал обрести семью, обрести настоящих родных людей и тёплый дом, в котором всегда ждут и всегда примут, но – не сбылось. Вместо этого осталась лишь рана на груди, дыра в сердце и истлевший прах надежды в глубине его естества.

Он чувствует холод, но уже не ощущает его, ему всё равно. Его тело промокло уже до кости, кожу охладил не суровый, но холодящий ночной воздух, покрыл её сотнями и тысячами крупным капель и мелких мурашек.

Где-то вдалеке кричит огорченная дождём сова, воет волк, скучая по своей подруге – Луне, которую скрыли низкие дождевые облака, но Роберт уже ничего не слышит. Гром перекрывает все остальные звуки и шорохи дикой ночи, ливень впитывает в себя их остатки, пропуская в сознание юноши лишь безмолвных призраков ночной грозовой картины, безмолвных призраков.

Из-за кустов появляется один из нарушителей ночной тишины – волк. Зверь не взрослый, но уже достаточно крупный, подросток. Он подходит к Роберту, останавливается на расстоянии трёх шагов и начинает принюхиваться к воздуху, в котором так и витают неслышимые человеческим носом нотки сладкой крови, пролитой на сырую землю.

Вдоволь насладившись ароматом крови, зверь подходит к лежащему ничком юноше, склоняясь к его плечам, шее, почти касаясь влажным носом обнажённой холодной кожи. Зверь издаёт тихий звук, походящий на скулёж, и легко тыкает юношу носом в висок.

Я чувствую что-то, какое-т странное и незнакомое прикосновение, шумное дыхание над моим ухом, которое пробивается через шум дождя. Кто-то нашёл меня…

Я жмурюсь и упираюсь содранными ладонями в землю, опираясь на них и вставая на четвереньки, занавешивая сосульками волос лицо. Я поднимаю глаза и…