Зеленый приют

Зеленый приют

  Кто бы ни был человек, укравший кошелёк у буфетчицы пивной "Зелёный приют", отваги ему было не занимать. По крайней мере, участковый Саженин Виктор Павлович проникся к неизвестному вору неподобающим его должности восхищением.

   - Украли... всё как есть украли... ни копеечки даже на хлеб не оставили, - пробасила пострадавшая, шумно сморкаясь в носовой платок. - Бедная я, горемычная...

   Буфетчица Зинаида Крохина появилась в местном РОВД в шестом часу пополудни, когда участковый уже закрывал кабинет на ключ.

   Ругнувшись про себя, Виктор Павлович отказался от мысли поспеть домой к началу футбольного матча.

   День и так-то выдался хлопотливым: сначала разбирал жалобу гражданки Авдотьевой на Клюева Виктора. Женщина обвиняла соседа в краже огурцов с её грядки. Виктор же в оправдание говорил, что огурцы у тетки Марьи ворует её собственный кот, дико любящий зеленцы.

   - Но ведь жопки-то, жопки должны были остаться, - кричала разгоряченная женщина. - Это ты их воруешь, чтобы с дружками водку закусывать, а на Мурзика напраслину гонишь!

   - Да, этот троглодит вместе с жопками их трескает, - огрызался Виктор, - да ещё урчит. Сам видел.

   - Что ты там видел? Свой ... видел, а не Мурзика! Не будет он жопки жрать - они горькие и колючие.

   - Гражданка Авдотьева, следите за языком, - грозно призвал её к порядку участковый, утомившись слушать про огурцы и их "жопки".

   Покричав ещё с четверть часа, соседи удалились.

   Им на смену пришла учительница Ермолова.

   - Хочу обратить ваше внимание на Савелия Ртищева, - нервно сжала руки Ирина Ивановна, - вчера этот, несомненно, ненормальный человек слушал громкую музыку до двенадцати часов ночи. А у меня мама больная, у неё давление. Прошу принять меры.

   - Сами-то не пробовали с ним поговорить?

   - С тех пор, как я его сыну в восьмом классе четверку по пению поставила, Савелий со мной не здоровается. Зато каждый раз при встрече кричит, что мое пианино - отстой и фуфло, и он всем покажет, какую музыку нужно любить. Но, знаете, после того, как сорок раз подряд прослушаешь "Птицу счастья завтрашнего дня", о любви даже к классической музыке уже говорить не приходится.

   - Хорошо, я разберусь.

   И так целый день. А теперь вот ещё у Зинаиды какой-то отчаявшийся смертник украл деньги.

   - Присаживайтесь, гражданка Крохина, - предложил он, с опаской наблюдая, как женщина пристраивается на жалобно заскрипевшем стуле.

   Зинаида не соответствовала своей фамилии, будучи давно перевалившей за центнер мощной бабищей с вечно обиженным выражением откровенно некрасивого лица. К тому же женщина обладала низким басом, в минуты гнева настолько напоминающим рёв коровы, что иные люди пугались.

   Такую женщину легко было представить катающей вагонетку или кладущей шпалы, а не за прилавком небольшой пивной. Однако, несмотря на трещавший по швам на солидных формах белый халат, Зинаида ловко маневрировала между столиками, управлялась с пивным насосом и ни разу не разбила ни одной кружки или тарелки.

   Жалоб на неё было не счесть. Ладно бы только пиво разбавляла, недоливала и обсчитывала подвыпивших мужиков (на это Виктор Павлович особого внимания не обращал), но Зинаида за бесценок скупала вещи, которые тащили из собственных домов пропойцы, чтобы опохмелиться.

   В эпоху тотального дефицита в ход шло абсолютно всё: отрезы ткани, кофточки, обувь, хрусталь, продукты. Причем, если Зинаида что-то прибирала к рукам, то вещи пропадали навсегда, как бы потом ни скандалили с ней пострадавшие женщины.

   Знающие люди рассказывали, что муж Зинаиды сразу же отвозил добычу на мотоцикле в соседний городок к сестре, которая торговала на местной барахолке.

   Игорёк (так звали его знакомые мужики) в противоположность жене был плюгавеньким мужичонкой, которым постоянно помыкала грозная половина.

   Правда, бывало, что и у него от такой жизни срывало крышу - он напивался.

   Что делал пьяный Игорек со второй половиной - неизвестно, но вскоре из дома разносился знакомый низкий рев:

   - Ой, люди добрые, спасите! Ведь насмерть убьет, ирод! Вызывайте милицию!

   На крыльцо на коленях выползала заплаканная Зинаида, и громко выла, стуча головой о деревянный настил.

   - Да лучше я сдохла бы, чем такую муку принимать! Зверь, истинный зверь! Хоть бы солдаты пришли - эту вражину фашистскую застрелили!

   "Вражина" осторожно высовывал нос из-за двери и тихонько уговаривал:

   - Зин, а Зин, ну ты чего... пойдем в дом-то!

   Но его супруга ещё долго не хотела униматься, осыпая его всевозможными проклятиями и требуя, чтобы на её защиту прислали части регулярной армии. Наверное, поэтому и пил Игорёк крайне редко.

   Сколько нервов себе потрепал Виктор Павлович, общаясь с этой курьезной парочкой, знала только жена, вынужденная каждый раз после общения мужа с буфетчицей поить его сердечными каплями.

   Зинаида отличалась запредельной наглостью - даже глядя в глаза раскаявшимся в кражах мужикам, с обидой утверждала, что они ничего ей не приносили, а пропили вещи в другом месте.

   Виктор Павлович и напрямую, и через начальство не раз просил перевести Зинаиду в какую-нибудь другую торговую точку - пусть газировкой или квасом торгует, а то и молоком. Но директор райпотребсоюза оставался глух к мольбам участкового.

   У него были свои причины удерживать Крохину в "Зеленом приюте". Во-первых, пивная всё время перевыполняла план. Во-вторых, завсегдатаи этой пивной вежливостью могли сравниться разве что с воспитанницами института благородных девиц - Зинаида не терпела ни мата, ни пьяных выходок. Едва кто-то показывал гонор, его тотчас выбрасывали из заведения могучей рукой, и он утыкался носом в чахлый газончик. В-третьих, злые языки утверждали, что один из постоянно выращиваемых Крохиными поросят в виде мясной вырезки исчезал в холодильнике начальства.