Земляки

Земляки.

На асфальтовой площадке, в укромном уголке – за гаражом, пунктом шиномонтажа, позади магазинов, притулилась мастерская по ремонту обуви. В маленькой – два на два метра будочке. Моя жена достала из пакета сапог, подняла его для всеобщего обозрения и постучала пальчиком в маленькое окошечко. Оно открылось, и мужчина кивнул головой, давая понять, что готов эту вещь отремонтировать.

- А, он узбек, - сказал я жене.

- Не может быть. Скорее всего, кавказец.

В Средней Азии, где тесно живут люди разных народов, первое, что выделяют в человеке – его национальность. Так принято с древних времен. В этом нет ничего плохого. Национальность позволяет сразу классифицировать человека. По ней начинают судить кто ты есть и что от тебя можно ожидать.

- Узбек – сапожник? – спрашивает жена. – Разве так бывает?

Действительно, в Азии сапожниками работают, чаще всего, армяне или бухарские евреи.

- Сен каердан? (Ты откуда?), - спрашиваю я сапожника, и, оттого, что я обратимся к нему на его языке, он приветливо улыбается.

- Я из Киргизии.

- Вот, видишь, - говорит жена. – Я же говорила, что он не узбек.

- Да, узбек он, - утверждаю я. – Наш человек. Земляк.

- Да, да, - уже весело кивает сапожник. – Я узбек. Только я жил в Киргизии. Пятнадцать лет, как оттуда приехал. А, вы откуда?

- Ташкентдан (Из Ташкента), - и дальше мы начинаем говорить – я на плохом узбекском, а он – на хорошем русском. Но нам всем приятно. Мы словно встретились после долгой разлуки.

Он – из Киргизии, из-под Оша, где несколько лет назад произошли столкновения между узбеками и киргизами из-за воды. Вода – это жизнь.

В углу каморки сидит маленькая девочка лет пяти – его дочка, и широко открыв черные глазки, следит за нашей беседой и пытается понять отчего ее папе стало весело.

А, мы пьем мед. Общение поднимает в памяти не только забытые слова, обороты речи, оно переносит нас на много лет назад в Страну, где мы жили и откуда вынуждены были уехать.

Жена отдает сапог сапожнику. Они договариваются о цене за ремонт и сроках, и она спрашивает:

- А, стельки у вас почем?

- Сто! – отвечает сапожник и, посмотрев на нас. – Ладно. Пятьдесят.

Мы все разом засмеялись – исинно восточный торг. Как обычно:

- Почем виноград?

- Восемьсот. Стой! Зачем уходишь? Бери за триста.

Так на базаре все продают и покупают.

- На базар пришел, почему не торгуешься?

В торговле высокий смысл. Когда торгуются – тогда общаются. Весело и интересно. И я подыгрываю моменту покупки стелек.

- А, лядно, игирма беш (двадцать пять), - и опять мы весело смеемся.

Сапожник протягивает стельки жене: «На, так бери. Бесплатно».

- Почему бесплатно?