Землянка, будь нашей женой!

1. Возьми меня к себе!

Стою с бабушкиным чемоданом времен СССР у калитки подруги. Современный пластик не выдержал напора стихии и развалился в труху. Теперь я понимаю, о каком качестве бабуля говорила. Калоши, кстати, тоже ее. Советские. Это и пара джинсов – все, что я успела сохранить после того, как на Землю напали акилийцы. Но нам грех жаловаться. Наш район всего лишь смыло разрушенной плотиной, а кому-то не повезло сильнее. Половину суши просто стерли с лица Земли ударом неизвестной нам природы.

Я выживала в остатках бабушкиного дачного домика, выуживая из затопленного подвала банки с тушенкой, на срок годности которой смотреть было страшно, и ждала, когда вода окончательно отступит, чтобы добраться до города и попытаться начать жить нормально.

Из СМИ осталось только радио, из эфира которого я и узнавала последние новости. И самой страшной была та, что банк, в котором я брала кредит на новую машину, стоит целехонький и ждет своих любимых должников. А то, что инопланетное вторжение...так это не прописано в договоре, так что улыбаемся и платим.

Скользя по грязи, Аня спешит открыть мне двери и бросается на шею.

— Я думала, не увижу тебя! Пышка моя, как же я соскучилась! Как ты вовремя, а то я на работу бы ушла, и не увиделись!

Смахиваем слезы и, держась за руки, пробираемся в дом. Смотреть на то, что осталось от Анькиного сада без боли в сердце нельзя. Деревья вывернуты корнями кверху, а на месте изумрудного газона обломки принесенной водой автобусной остановки.

—Ань, ты знаешь, я не люблю напрягать людей...— несмело начинаю, когда та наливает мне настоящий черный чай и достает из пакета шоколад. При виде продуктов рот мгновенно наполняется слюной, и я замолкаю.

— Можешь жить у меня! — отдает мне еще один шоколадный батончик и булочку.

— Спасибо, Ань! — снова хочется реветь, глядя на продукты, которые раньше и за еду-то не считали, — но я не об этом.

Подношу булку к носу и вдыхаю сладкий сдобный аромат, прикрыв глаза от наслаждения, а потом откусываю половину, жалея, что мой рот не вмещает эту несчастную булку целиком. Видя, насколько я голодна, Аня кладет передо мной еще одну. Свою.

— Мне работа нужна. Возьми меня к себе, а!

Аня несколько лет работала в клубе «Грот», который по сути был бункером, потому и уцелел. Все эти яства оттуда, это точно.

— Я врагу не пожелаю работать в «Гроте», а ты хочешь, чтобы я лучшую подругу устроила. Ладно, у меня контракт! Но тебе не надо это!

Она нервно застучала чайной ложкой по зубам.

— Ты понимаешь, что там одни инопланетники? Своеобразный народец, я тебе скажу.

— У меня нет выбора! Долг нужно послезавтра платить. Банк к сожалению не смыло...— с набитым ртом мычу я.

Аня, кусая ноготь, поднимается с сырой табуретки и подходит к окну. Часто дышит и трясется вся.

— Ань, лучше в «Гроте», чем в тюрьме за долги, — пытаюсь надавить на жалость.

— Видит бог, я не хотела. Официанткой будешь? — нехотя цедит она, смотря с сожалением.

— Буду!

— Только замотайся по самые уши. Чтобы не приставали.

— Да кому я там нужна! — шлепаю себя по ляжкам. Даже на полуголодном пайке они все еще далеки от идеала.

— Ооо, поверь мне, дорогая. Найдутся любители! — как-то нерадостно говорит она, причесывая волосы перед маленьким зеркалом.

— Мужчины любят миниатюрных женщин, которых на руки поднять можно. А меня только катить! — шучу, чтобы снизить градус тревожности.

— Дура ты! Это на Земле мужики выродились, метр с кепкой в коньках. В прыжке. А эти...знаешь какие огромные?

— Не видела ни разу.

— Ну вот сегодня и посмотришь. Доедай и погнали, опаздываем уже.