Когда всё началось?
Или нет. Когда всё закончилось?
Это не всегда можно понять. Если ты счастлив – тебе кажется, что так будет всегда. И вдруг ты оглядываешься и понимаешь: у тебя ничего нет. Нет любимого дела. Нет напарников. Нет родного дома.
Но как? Когда всё успело рухнуть? Только что всё было в порядке... Только что был триумф, прорыв, о котором они мечтали столько лет! А теперь – конец? Так не бывает!
Конечно, у катастрофы есть точная дата. Сегодня. Этот день будет записан во всех учебниках истории. Но что Мангре до цифр? Они ничего не решают. Больше ничего.
«Я хочу всё исправить! Если бы я только знал, чем всё обернётся!»
Мангра поудобнее перехватил штурвал, глубоко вздохнул – и покосился на Клива. Тот сидел молча, пристёгнутый к соседнему креслу косыми ремнями. Голова у Клива моталась, свесившись на плечо. На скуле багровел кровоподтёк.
Планеты, с которой они улетали, больше не было.
Земли не было… От неё остался каменный шар с обломками.
Пустой.
«И всё из-за меня. Как я могу думать об этом? Как я вообще могу о чём-то думать?»
…Так когда же всё успело закончиться?
До того страшного мига было слишком много жизни. Казалось, столько событий не может перечеркнуть всего один день. Но именно потому, что жизнь Мангры была необъятной, она рухнула вниз с таким грохотом.
Он цеплялся за осколки воспоминаний, и проще было раниться о них, чем мысленно разжать руки и полететь в пропасть.
Он отказывался понять, что выхода просто не существует. Но согласен Мангра или нет – а теперь люди знают его совсем по-другому. Все люди. И Битио́н, и Зенту́р, и Земля – которая больше не планета. Этого не изменишь.
«Но ведь я не хотел!» – заходился Мангра в беззвучном крике, и звёздное пространство в лобовом стекле невыносимо ломалось, закручивалось в разные стороны. – «Я дарил всем надежду, я был великим учёным! Я… им был? Это – в прошлом? Но неужели больше никто не помнит меня таким?!»