Жаль, что она умерла

Жаль, что она умерла

Луиза угасала. День за днем она становилась все слабее, ее лицо теряло краски. Ее уже практически было не отличить от призрака с древней картины, что висела на стене рядом с кроватью. Полупрозрачная, неосязаемая сущность.

Луиза умирала. И был свой сарказм в том, что к смерти ее приближала болезнь, что уже многие десятилетия не считалась поистине смертельной. Но факторы сошлись в одной точке, сформировали реальность, и от нее было уже не сбежать.

- Ричард, - его окликнули от двери в кабинет. Мужчина едва заметно вздрогнул, опустил взгляд в стакан. Он успел налить себе виски, но так и не выпил. Янтарная жидкость колыхнулась в стакане, когда он обернулся. Его гость, поправляя на носу круглые очки, вздохнул. Ричард и без того знал этот вздох, доктору незачем было что-либо говорить. Но пока он молчал у Ричарда сохранялась надежда. И со стороны врача было высшей степенью гуманности разрушить ее до того, как она пустит корни в сердце.

- Я сделал все, что в моих силах, - проговорил доктор. Ричард только кивнул. Правила приличия, этикет запрещали ему выдавать свои чувства. От того сердце оборвалось и рухнуло вниз с огромной высоты бесшумно. Чтобы разбиться в дребезги, оставшись только хрустальным звоном в ушах его владельца.

- Я понимаю, Джонатан, - все-таки откликнулся мужчина, движением приглашая доктора присесть. Джонатан воспользовался собственной заминкой, устраиваясь в кресле у камина, чтобы отстрочить необходимость продолжить. Но этот миг все равно настал.

- Дальше все зависит лишь от сил Луизы, дальше ей придется справляться в одиночку, - проговорил доктор. Ричард не стал спрашивать, много ли у его супруги шансов победить эту болезнь. Он и так знал, насколько она слаба. Как тяжело ей давалась эта борьба, сколько сил она уже положила на то, чтобы прожить так долго. Ей пророчили много более короткую жизнь.

Молчание повисло над головой, как тяжелый занавес, готовый опуститься. Ричард все-таки отпил из стакана, но так и не почувствовал вкуса. Холодное прикосновение стакана к губам напомнило о необходимости выполнения правил гостеприимства. Ричард предложил Джонатану выпить. Доктор отказался.

- Ричард, - Джонатан снова заговорил. Он ободряюще похлопал мужчину по руке, лежащей на подлокотнике кресла. – Может, стоит обратиться к Кассандре. Ее способности касательно таких… тонких материй всегда были поразительными. К тому же, она все еще вхожа в Орден, а это дает ей множество возможностей, - проговорил он. Ричард едва заметно кивнул. Когда-то они сражались бок о бок. Но с тех пор много воды утекло. Мир изменялся слишком стремительно даже для одного человека, что уже говорить о целом королевстве? И о тех, кто имеет непосредственное отношение к переменам.

Губы Ричарда тронула едва заметная улыбка.

Кассандра могла бы помочь.

- Жаль, что она умерла, - откликнулся Ричард, опуская стакан на столик между креслами. На нем покоилось несколько газет. Скорее всего, они давно уже были не актуальными. Ричард не читал газет последние несколько недель. Но слуги их не трогали. Несколько дней назад Ричард накричал на слуг и запретил им заходить в кабинет. Сказывались волнительные, тяжелые недели. И вот теперь на столике скопилась целая гора газет, которые Ричард механически приносил сюда и оставлял.

- Умерла? – переспросил Джонатан. Его взгляд упал на газеты, да так на них и замер. Он потянулся, осторожно перебрал печатные материалы. – Но как же… смотрите, Ричард, - проговорил он, разворачивая газету и отыскивая взглядом нужное место. – Вот, - добавил он, подслеповато щурясь сквозь стекла очков, - «Вчера состоялся благотворительный вечер мисс Француазы Благодетельной, приуроченный к пятой годовщине гибели ее папеньки»… так, это не то… ага, вот, - «На приеме так же присутствовала мисс Кассандра, назвавшаяся Недоброй».

- Что?.. – Ричард потянулся к газете, которую Джонатан услужливо повернул к нему нужной стороной. – Это невозможно, - проговорил мужчина. Доктор только улыбнулся.

- Быть может, ваша информация не слишком правдива, друг мой?

Ричард перечитал заметку три раза. Но сомнений не могло быть, это была Кассандра. Не многие люди, вхожие в высшее общество, так смело использовали черные имена там, где неписанные правила этикета требуют использовать золотые.

Доктор еще раз наведался в комнату к Луизе. И покинул дом Ричарда. Но мужчина и сам не стал задерживаться надолго. Он мимоходом схватил с вешалки шляпу и вышел в прохладу ночного Лондона.

Он прошел всего полквартала. Взбудораженный внезапной информацией, возбужденный, окрыленный, пусть хрупкой, но все же надеждой. Но сырого городского воздуха оказалось достаточно, чтобы несколько отрезвить мужчину. Он остановился и окинул взглядом улицу, прежде чем поймать карету. Дом Кассандры находился на другом конце города, идти туда пешком было слишком долго. А карета домчала Ричарда в два счета, ему осталось пройти лишь несколько домов и остановиться перед дверью. Небольшой домик был зажат между остальными, словно они подперли его с обеих сторон. И, не имея других возможностей, он вырос вверх, ударив к небу заостренной крышей, как молодым побегом остролиста. Ричард мимо воли усмехнулся. Кассандру долгие годы звали колдуньей, избегая в глаза называть более резким словом – «ведьма». Насколько правдиво было это обращение, Кассандра никогда не признавалась, хотя вопрос звучал на каждом приеме. Впрочем, в город женщина не появлялась много лет. До того приема две недели назад.

Ричард поднялся на несколько ступенек крыльца, потянулся постучать. Но не успел. Холодный осенний ветер толкнул его в спину, а заодно задел и дверь, которая, скрипнув, чуть отворилась. Ричард нахмурился. Входить в чужой дом без разрешения не вежливо. При условии, что у дома есть владелец, конечно. Мужчина толкнул дверь, проходя внутрь. Полумрак коридора на мгновение его ослепил. Но постепенно глаза привыкли к скудному освещению. Ричард прошел вглубь комнаты, поднялся на первые несколько ступеней лестницы. Они отозвались протестующим скрипом. И продолжали стонать, оглашая каждый его шаг, до самого верха. На втором этаже оказалась несколько комнат. Дверь в одну из них была приоткрыта. Ричард прошел внутрь. Что-то было неправильным, какое-то неуловимое ощущение царапало нервы. Несколько кресел у стеллажа с книгами, большой комод, картины на стенах… пара стульев у столика, на котором удобно разместилась шахматная доска. Ричард подошел поближе, окинул взглядом четыре ряда разноцветных фигур. Почему-то они стояли по одну сторону, чередовали друг друга. Шеренга белых, шеренга черных…