Жара в Архангельске

Глава 1

Как только самолёт из Питера приземлился в аэропорту Талаги, Салтыков, Павля, Райдер, Дима Негодяев и Макс Капалин тут же ринулись из зала ожидания прямо на аэродром.  

— Майкл! — окликнул Салтыков, выискивая приятеля в толпе прибывших с самолёта.  

Высокий толстоватый парень в кожаной куртке, с дорожной сумкой наперевес, оглянулся, и, узнав в толпе встречающих своих давних друзей, радостно заулыбался и быстрым шагом, едва не срываясь на бег, направился к ним.  

— Миха! Здорово, друган! — наперебой загалдели парни, тиская Майкла в своих объятиях и со всей дури хлопая его по спине, — Ну как ты, в Питере, совсем про нас забыл, засранец?! Зазнался, говнюк, сто лет к нам носа не кажешь!.. Дай-ка я на тебя погляжу!.. Ой, разжирел-то как! На столичных-то харчах… А уезжал-то, худющий был — во!  

— Да дайте мне уже с другом поздороваться! — не вытерпел Салтыков, расталкивая приятелей, обступивших Майкла со всех сторон.  

Майкл, краснея, радостно улыбался. Он вдыхал такой родной архангельский осенний воздух, смотрел на эти милые сердцу низенькие блочные домики с двускатными крышами, на эти деревянные тротуары, на эти нескошенные газоны и такие родные лица своих друзей, которых он знал ещё со школьной скамьи — и не верил, что он наконец-то приехал к себе на родину. Последний раз он был здесь два года назад, когда только уезжал в Питер — и, казалось, здесь всё то же самое, только всё стало каким-то маленьким, и оттого, наверное, таким трогательным.  

— Миха, Миха! — тормошил его Павля, — А помнишь, как ещё в седьмом классе...  

— … Вместо жвачки дали ему гондоны жевать? Как же это можно не помнить! — рассмеялся Салтыков.  

— А я помню, как я пришёл к Михе домой, а он только что вылез из ванной, — вспомнил Макс Капалин, — И, чтобы не простудиться, летом надел шапку-ушанку, замотался шарфами — и так и открыл мне дверь! Я грю — Миха, ты чего? Лето ж на дворе! А он… — Капалин фыркнул, едва удерживая смех, — А он и говорит мне: «Я боюсь микхобами захазиться...»  

— Ой, ладно вам… — Майкл смущённо покраснел.  

Ребята шли по осенним улочкам Архангельска, тем самым, по которым они бегали ещё пацанами, катались на велосипедах, ходили в школу. Прошли они и мимо того низенького деревянного дома, на первом этаже которого жил когда-то Майкл со своим дедушкой. У Майкла защипало в носу: в этом доме прошло его детство, и, главное, даже спустя три года всё здесь осталось неизменным. Те же простыни сушились на бельевой верёвке под окнами, в палисаднике у дома росла та же крапива, тот же пятнистый кот сидел на дереве, те же ярко-красные гроздья рябины свисали над деревянным тротуаром, в котором даже подгнившая доска, казалось, осталась та же самая. И даже так же, как много лет назад, со второго этажа Майклу почудились те же неуверенные звуки скрипки той девочки, которая каждый день пилила смычком свои гаммы. Конечно, та девочка уже выросла, и теперь, наверно, на той же самой скрипке пилит её маленькая сестра...  

— Узнаёшь свой дом, Майкл? — спросил его Салтыков.  

— Узнаю… Как же не узнать...  

— А помнишь, Паха, у нас с тобой были игрушечные пистолеты, и мы заряжали их рябиной? — сказал Мочалычу Райдер, — И как мы по дороге из школы любили обстреливать Мишаню из наших пистолетов, гоняя его вплоть до самого дома?  

— Ага! — подхватил Павля, — А потом из дома выскочил его дед и погнался за нами, и вот здесь нас настиг и отдубасил своей палкой! Этого я никогда не забуду...  

— Да, над Михой так ещё лепили! А Салтыков, бывало, его от нас защищал...  

— Дык, правильно, нечего Майкла обижать! — вступился Салтыков, — А то доведёте его, бывало, а он ревёт в туалете! Вот так: «Ммеееее!»  

— Да ну вас нафиг! — не выдержал Майкл, — Хватит...  

— Да ладно тебе, Миха, мы ж не со зла! — Павля шутливо потрепал его по плечу.  

— А помните, как мы с урока английского сбежали? — переменил тему Макс Капалин, — А Негодяев, сука, пошёл и нас училке заложил...  

— А потом мы ему устроили «тёмную»! — подхватил Павля, — Я ему тогда так ёбнул, так ёбнул...  

— «Так ёбнул, так ёбнул»! — передразнил его Дима Негодяев, — Вот именно, что нифига ты не ёбнул, мазила!  

— А ты фискал!  

— Ну, подеритесь тут ещё, подеритесь! — осадил приятелей Макс, — Хорош пихаться-то уже! Детство в жопе заиграло, что ли?  

— Ну, дык… Мы ничё… Мы детство вспомнили...  

Салтыков шёл, затерявшись в компании своих друзей, и почти не принимал участия в общем разговоре. Уже никто бы не мог сказать, что это прежний Салтыков — лидер и заводила, душа любой компании. Он шёл почти отстранённо, и мыслями был не здесь и не с ними...  

— Хорош грузиццо! — Капалин хлопнул его по плечу, — Ты чё, Андрюха, нос повесил? Веселей дыши, братан!  

— Наверно, свою Оливу вспомнил, — ехидно усмехнулся Мочалыч, — Прям ни жить, ни быть он без неё не может! Как она уехала, так и ходит, как в воду опущенный.  

— Чё, в натуре, что ли?! — удивился Макс, — Во даёт! А чё, эта Олива и вправду, что ли, такая симпотная?  

— Ну как сказать, вообще-то она ничего, смазливенькая… — потупился Негодяев.  

— Хочешь знать, как выглядит Олива? Вот, смотри, — Салтыков протянул Капалину свой мобильный телефон, — Я её портрет всегда с собой ношу...  

Парни уже сидели за столиком в клубе «Модерн», ждали, пока подгребут остальные форумчане. По случаю приезда из Питера Майкла и Макса Капалина данную встречу форума назвали «Питерский десант».  

Макс взял у Салтыкова сотовый, стал смотреть. На дисплее была изображена фотография девушки с пышными тёмно-каштановыми волосами, длинной рваной чёлкой, наискосок прикрывающей один глаз, с серьёзным взглядом исподлобья на полудетском смазливом личике.  

— Эмо-гёрл, — изрёк Макс Капалин, — Тру Эмо. Судя по её постам на форуме, именно такой я её себе и представлял.  

Между тем, в бар во главе с Кузькой, новым Президентом Агтустуда, вошли Флудман, Тассадар, Гладиатор, Хром Вайт и девушки: Мими, Немезида и Пикачу.