Жатва

Пролог

   Нам тяжело. Прошли времена сериалов и книг, которыми мы засматривались и зачитывались. Потому что так, по нашему мнению, выглядели мечта и антиутопия одновременно. Всего одно романтизированное слово сплочало миллионы сердец и родственных душ: зомби. Глупое, но манящее слово. Мы читали книги, написанные якобы военными, из которых узнавали о выживании в экстремальных условиях. И каждый фанат зомби представлял себя существующим в том мире, диком, полном романтики скитаний и созерцания разрушенного опостылевшего прошлого.
      Знаете, ещё шутка такая была: у нас нет плана на завтрашний день, но в случае зомби-апокалипсиса мы готовы на все сто процентов и знаем, что будем делать. На самом деле это не так. Сейчас мы понимаем, что у нас были планы, самые прекрасные планы: сходить, наконец, в музей, завести щенка, попробовать сырное мороженое, съездить к любимой тёте. В конце концоыв сказать маме, что любишь её. Просто пойти завтра на работу, в очередной раз, и жаловаться на усталость.
      Раньше мама говорила: «Ивонна, нельзя гулять после девяти вечера. Ты же понимаешь, что может случиться? И не горбись». Сегодня мамы нет, но внутреннее «я» продолжает говорить её голосом: «Ивонна, ты же понимаешь, что выходить на улицу рискованно, но нужно. Небезопасно даже дома, особенно дома, но ещё опаснее в незнакомом месте». 
      Раньше можно было пройти мимо сомнительных людей, мысленно, как молитву, повторять: «Я невидимка, я невидимка», и прокатывало. Мы думали, что это мы такие таинственные и всемогущие, что от нашего слова зависит и погода, и работа, и что угодно. 
      Сейчас не так. Сегодня люди и зомби одинаково опасны, с разницей в два слова: живые и мёртвые. И те, и другие хотят забрать жизнь, насытить бездонные души или желудки, одинаково гнилые. Правда, люди не всегда такие, мне попадались и вполне адекватные, и хорошие, и очень хорошие. Плохие тоже были. Зло задерживается в памяти дольше. 
      А ещё мы боялись в детстве привидений. Посмотришь страшилку — и трясёшься, но тебе это нравится, наверное, из-за нехватки адреналина в скуке однообразных дней. Теперь хочется вернуть те якобы серые и нудные времена, потому что ни черта они такими не были. 
      Сегодня оставшихся в живых людей объединяют зомби, но они же всех и разнят, так как особенно остро люди испытывают друг к другу неприязнь. Ещё в самом начале, когда паника охватила общество, а люди выживали и воевали не с врагом, а друг с другом, шли жестокие войны за супермаркеты, за продуктовые магазины, за оружейные лавки, страдали магазины для туристов, даже одежда стоила жизни. Вспыхивали и угасали мелкие преступные банды, которые на оружие и другие необходимые вещи меняли еду. 
      Еда заканчивалась или портилась. Лекарства не исключение, и ад продолжался. Когда зомби-апокалипсис был для нас романтикой, мы не думали о проблемах, потому что в мечтах и в фильмах всё было просто. Вода была чистой, еда вкусной и горячей, болезни и вовсе обходили стороной каждого. Явь отрезвляла. Люди умирали от заражения крови, от аппендицита, а зубная боль толкала на безрассудства. Не было электричества, чтобы перевязывать раны в любое время, а не на ощупь. Мы так любили называть телевизор зомбоящиком, что теперь вспоминали это с упоением и с самоиронией. Хотелось забыться и нажать на кнопку, включить канал с фильмами или новостями, но, увы, мы не знали, что творится через пару районов от нас, куда уж до всего мира. 
      Запомните главное: города и другие населённые пункты — не единственная, но основная опасность. Нельзя просто так скрыться за железной дверью некогда жилого дома, потому что если тебя не съели на улице, то съедят в кирпичной ловушке. 
      Меня зовут Ивонна Райхнер, и я пережила зомби-апокалипсис. Я мечтаю о сырном мороженом, чистой постели и походе в кино.

      ***

      Однажды Изтару (Старшему) пришли плохие вести, и не ему одному: это коснулось многих кланов. Планета уманов стояла на грани гибели. Многие следили за развитием событий, даже приостановили Охоты. Терра по-прежнему оставалась одним из самых желанных охотничьих мест, а трофеи — поводом для гордости. 
      Яуты выжидали, смогут ли уманы справиться с закатом своей расы, но, когда беда поразила всю планету, а всё живое на ней гибло, стало ясно, что без вмешательства Терра погибнет. 
      Мёртвые существа — угроза: внешне уманы, с разной степенью разложения, но всё-таки уже не уманы. Мертвецы, которые двигались, даже если у них не было ног. Не прекращались споры, можно ли считать мёртвых трофеями. Собиралось Многие кланы охотились на новых существ, но в итоге пришли к единогласному мнению: гнилые не могут иметь статус добычи. Их даже нельзя подвергнуть заражению ксеноморфами. Лицехваты реагировали на них, но грудолом не рождался, так как в мёртвом теле не могла зародиться жизнь. А на изрядно прогнивших мертвецов лицехваты вовсе не реагировали, отправляясь на поиски уманов, что только усугубило ситуацию.
      Когда яуты приняли решение остановить гибель планеты, оказалось, что уже слишком поздно: популяция уманов сократилась и уменьшалась день за днём, а мёртвые прибывали. По прогнозам яутов, до полного уничтожения планеты оставалось, по меркам уманов, не больше года. 
      Многие старейшины из разных кланов пришли к решению прекратить охоту, приостановить сбор трофеев, а в случае неповиновения назначить наказание: изгнание. Смерть умана от руки яута отныне приравнивалась к преступлению. 
      И если мёртвые практически неистребимы из-за количества, сначала необходимо создать заповедник для уманов, где они бы содержались и могли плодиться. Первая задача — отлов самок, так как самка — залог выживания расы. Спасали и детёнышей, а вот старых особей разрешалось убивать, они не принесут потомства, они мешают здоровым и молодым. Каждое убийство живой особи отслеживалось, чтобы не уничтожались достойные жизни уманы. Стариков убивали ради выживания расы, на трофеи они не годились.