Желание

Желание

Сокрушительный удар в нос, потом – в солнечное сплетение. Кажется, кровь. Пинок под ребра. Сгибаюсь от острой боли. Слышу, как издалека, смех Гуся. Пытаюсь ударить в ответ – мимо. Снова гогот. И, наконец, наступает темнота…

«Чтобы вы все сдохли! Все! Все!» То ли кричу, то ли думаю – уже не могу разобрать. Эти ребята учатся в восьмом, старше меня на два года. Они крепкие и сильные. Они курят напоказ, никого и ничего не боятся. И иногда, когда им становится скучно, устраивают «охоту».

В тот день они охотились на меня.

Я иду домой, подволакивая ногу. Ступать больно, саднят ладони, из носа только недавно перестала хлестать кровь. Прохожие оборачиваются, бабульки качают головами. Но никому нет никакого дела. И хорошо, что нет – расспросов я сейчас не хочу.

«Чтобы вы все сдохли! Что б Гусь…» - повторяю про себя еще и еще раз, как заклинание.

Что-то ползет ко мне, что-то белесое, полупрозрачное, похожее на щупальца. Пробует мои  ссадины.  Тянет из меня живую кровь…

- Эй, ты чего? – парень с длинными волосами крутит у виска, потом бурчит что-то под нос и идет дальше. Только сейчас понимаю, что почти возле своего подъезда.

Лифт, как обычно, не работает. Тяжело дыша, поднимаюсь по лестнице, суставы скручивает так, будто в них гвозди вгоняют. На лестничной клетке возле мусоропровода опять вижу те тени – белесые, они жмутся ко мне. Трогают. Оставляют влажные следы на коже. Или это я просто плачу?..

Дома я кое-как промываю раны и засыпаю – с мыслями о мести.

На следующий день, на математике, случайно смотрю в окно. Восьмые занимаются на площадке. Гусь подтягивается на трапеции, вертит «солнышко». Красуется перед девчонками. И вдруг – падает, нелепо, смешно, неестественно. Все толпятся вокруг. Слышен свисток. Крики. Отсюда не видно, но я почему-то знаю, что много крови.

«Чтобы они все сдохли!»

Второй из компании Гуся во время перемены спотыкается на ступеньке и ударяется головой о ее гранитный край. Все смотрят и фотографируют. И снова – красное на песочного цвета плитках.

В тот день четверых из одной компании увезли в больницы. Все шептались, но никто ничего не знал.

Мне страшно, меня трясет, когда я иду домой. Сосет под ложечкой – что-то должно случиться. Белесые щупальца тянутся ко мне уже отовсюду, и я как в паутине.

Возле подъезда стоит «скорая». Сердце ёкает и уходит в пятки. Я жду – глупо, непонятно, зачем.

Врач и санитар выходят с носилками. На них – мама, она очень бледная и неподвижная.

Кто-то шепчет мне в ухо: «Мы исполнили договор». Я оглядываюсь – никого, кроме врачей. Плачу, размазывая по щекам слезы. И вижу, что белесые тени ползут обратно – за мусорные баки, в канализационные люки. Я без сил опускаюсь на бордюр, смотрю в небо, потом – на мигалки «скорой».  И не могу закричать.