Желание.

Желание.

Детская рука, судорожно перемещавшаяся по шершавой поверхности асфальта, сильно дрожала. Кончики фаланг ужасно болели и периодически, казалось, горели огнем. Мальчик морщился, кривился, но упорно продолжал двигать рукой из стороны в сторону, рисуя на дороге необычные, определённо несвойственные детским фантазиям, узоры.

Находясь в полном одиночестве, в ночной темноте, лишь слегка растворяемой лунным светом, Игорь всеми силами старался не замечать подозрительных звуков и двигающихся в близлежащем лесу, теней. Всецело концентрируя внимание на поставленной задаче, и тщательно выводя каждую линию очередного фрагмента.

- Пожалуйста… пожалуйста, - тихо шептал он между делом, взволнованно покусывая нижнюю губу. Сбивался. Глотал слёзы, и снова продолжал умолять, настойчиво обращаясь к невидимому собеседнику. – Я очень прошу! Очень! Помоги!

Стоит заметить, в свои десять с хвостиком Игорь не был плаксой. Совсем нет. Просто сейчас, глубокой ночью, расположившись посреди одинокого раскинувшегося перекрестка, он, помимо того, что очень боялся, ещё и сильно спешил. Старательно прорисовывая даже самую малозначительную деталь, мальчик искренне верил в скорое свершение чуда и делал всё возможное, чтобы максимально приблизить судьбоносный момент.

На холодной поверхности уже имелось три законченных, магических знака. Чтобы замкнуть своеобразную фигуру ему не хватало последних двух. И хотя рисовал Игорь исключительно по памяти, он ни капли не сомневался, что сможет верно повторить схему их расположения.

С самого раннего детства мальчик обладал уникальной, фотографической памятью. Её невероятные возможности были замечены ещё воспитателями в детском саду. А позже, в школе, учитель рисования, с редким именем Регина Георгиевна, обратив внимание на очевидный потенциал талантливого художника, лично встречалась с мамой Игоря, твёрдо настаивая на переводе мальчика в специализированную, художественную школу. Благодаря чему, спустя два года обучения, он уже был в состоянии воспроизвести на бумаге любой эпизод из своей жизни. Опираясь лишь на возможности памяти и простого карандаша.

Прямо сейчас, завершая недостающую фигуру, мальчик держал в голове кадр из любимого сериала. Будучи абсолютно уверенным, что ритуал, которым воспользовался главный герой в одной из сцен, идеально подходил в сложившейся ситуации.

Закончив рисовать, мальчик тщательно осмотрел результат своей кропотливой работы. Нужно было удостовериться в отсутствии ошибок. Затем, не вставая с колен, выпрямил спину, прикрыл глаза, и не спеша произнёс сопутствующее ритуалу, заклинание. А как только запас труднопроизносимых слов иссяк, на время затаил дыхание и замер в предвкушении.

Оставаясь с закрытыми глазами и максимально напрягая слух, Игорь взволнованно отслеживал любое изменение окружавшей его обстановки. Жадно ловил каждый, даже мало-мальски слышимый шорох. Ужасно боясь пропустить момент перемены или какой-либо определяющий знак.

Но прошла минута, за ней другая, а к огромному разочарованию Игоря ничего особенного так и не случилось. Обескураженный неудачей, мальчишка повторил заклинание. Затем ещё раз, на тон громче. И опять ничего…

С его уст практически сорвался стон досады, когда рядом, наконец, отчётливо ощутилось чьё-то чужое присутствие. Чей-то гнетущий, тяжёлый взгляд, будто плотное покрывало, опустился сверху-вниз, накрывая его с головой.

Игорь непроизвольно поёжился и опасливо приоткрыл один глаз.

Оказалось буквально всё, в пределах его видимости, прекратило какое-либо движение. Словно он смотрел сейчас не на живую природу, а на экран зависшего компьютера. Исчезли звуки, вроде потрескивания стволов деревьев или шелеста их крон. Затихли далёкие голоса диких животных. Редкие птицы, совсем недавно шумно пролетавшие у него над головой и вовсе замерли, неподвижно зависнув прямо в небе. Более того, воздух, обездвиженный некой, невидимой преградой непосредственно возле лица Игоря, стал ощутимо плотнее. При том, что сам он, по-прежнему мог передвигаться совершенно свободно.

Что это? Наваждение… или ему всё-таки удалось?!

Не успев осознать произошедшее, Игорь резко отвернулся. Порыв холодного воздуха, насквозь пронизанного мелкой пылью, неожиданно обдал лицо. Зажмурившись, он машинально прикрылся рукой и дождался, пока ветер стихнет. После сплюнул противные частицы, случайно попавшие в рот и, осторожно вытирая лицо от прилипших остатков, уже полностью открыл глаза…

Перед ним стоял мужчина. В строгом, чёрном костюме–тройка. Полы приталенного пиджака которого, частично скрывали сорочку не менее чёрного, агатового шёлка. Воротник был расстёгнут на две пуговицы, а на пальцах обеих рук, сомкнутых в замок в районе пояса, сверкали бриллиантами массивные перстни. Длинные, до плеч, волосы аккуратно зачёсаны назад и туго стянуты на затылке. Легкая щетина. Надменный, несколько ошеломлённый, с прищуром, взгляд.

Около минуты мужчина с неподдельным изумлением взирал на подростка, застывшего у него в ногах в нелепой позе. Затем, будто бы догадавшись о цели его визита, внимательно, даже, как показалось Игорю, с беспокойством, огляделся. Но, не заметив поблизости ничего подозрительного, повторно перевёл взгляд на мальчика.

- Ты что здесь делаешь, дитя?

- Не ваше дело!

- Разве? – незнакомец высокомерно ухмыльнулся. Бросил выразительный взгляд на специфические символы в метре от лакированных туфель, и сухо предупредил. – Советую впредь уважительнее относиться к старшим. Не стоит их так нагло обманывать. Особенно в таком безлюдном месте…

- А я и не обманываю.

По лицу мужчины пробежала тень возмущения, но он быстро взял себя в руки.

- Ладно. Как скажешь. Только должен предупредить. Мне людские пороки вообще-то по вкусу. Единственное, ложь - не самый лакомый из них. А вот времени, собственно как и желания слушать твои выдумки, у меня нет. Так что, не обессудь, вынужден настаивать.

Мужчина коротко моргнул и цвет его глазных яблок резко изменился. Они вдруг стали ярко красными, словно в один миг наполнились свежей кровью. Кожа лица приняла бледно-серый оттенок, огрубела и местами сильно сморщилась.