Желание или Мое любимое проклятие

Когда жизнь стала адом

– Ну и дура ты, Надька! Забирай свое барахло!

Мобильный телефон полетел на землю и разбился. Это был уже третий. Я опять промолчала и, пригнувшись, собрала части, что разлетелись по всей дороге. «Ну вот, его я уже точно не соберу».

Из-за чего, спросите вы, это произошло? Во всем виновата музыка. Ну и отсутствие наушников, конечно. Я не могла купить их, хотя деньги собирала уже давно.

Обожала рок. Обожала, когда мелодия звучала так громко, что я забывала обо всем. Вот это и не понравилось им - моим однокурсникам. Они были любителями или рэпа, или попсы.

К такому отношению привыкла давно. Собрав запчасти старого мобильника, громко вздохнула и, размахнувшись, забросила их в мусорное ведро. Этот телефон уже ничто не спасет.

Засунув руки в карманы куртки, я медленно побрела по улице. Думаю, пора уже представиться вам. Меня зовут Надя Ростовская, а отчество – Андреевна. Хотя какое там отчество и какой там отец... Сирота я, и всегда ею была.

Училась в училище, располагавшемся близко к интернату № 6, в котором я и выросла. Детства своего совсем не помню, но воспоминания о жизни в интернате будут преследовать меня всегда. Ужасные это были времена, честно скажу. Меня там, наверное, ненавидели еще больше, чем в школе или этом училище.

Что же такого необычного было во мне ? Не знаю... Гордость, наверное. Я всегда делала все так, как хочу сама, и никогда никого не слушала. Вот сегодня и поплатилась за это. Слишком громко слушала музыку в туалете для девочек на перемене. Однокурсницы потому и забрали телефон, а когда пара закончились - разбили о землю. А я и не жалею. Зачем жалеть о том, что уже было?

Хм, немного отошла от темы. Так вот, когда мне было десять, в комнату интерната зашли двое странных людей, а с ними и Тамара Ивановна - воспитательница моя, полная и капризная женщина. Я в то время, как помню, рассматривала детскую книгу, перечисляя количество страниц, которые были вырваны из нее. Но неожиданно ко мне подскочила воспитательница и, схватив за руку, вывела из комнаты. Когда мы шли по коридору, я робко осматривала своих будущих родителей. Так меня и удочерили.

Став перед дверью дома, начала копаться в собственных карманах. Найдя конфету, быстро засунула ее в рот, спрятала фантик, а затем, покопавшись еще пару секунд, наконец вынула связку ключей и открыла замок.

- Неужели было так трудно позвонить?!

До ушей донесся голос моей «матери» - Елены. Я не ответила и, смакуя конфету, сняла с себя кроссовки и забросила в ближайший угол.

- Анастасия! Ты что, не слышишь меня?

Голос из кухни становился все громче, но мне было все равно. С родителями у меня была давняя война. А началась она еще тогда, когда меня вывели из стен интерната. Елена и Роман внешне ничем не отличались от нормальной пары. Ему было тридцать, а ей - двадцать восемь. Вот только была у них одна проблема: они хотели детей, но, как говорится, Бог не дал. Да и правильно сделал. Ужасные люди. Действительно пыталась полюбить их, быть послушной, но я, в конце концов, тоже человек! Неужели они думают, что взяли собачку со двора? У меня свой характер, и если мое мнение слушать не хотят, то и я слушаться не буду.

Коротко говоря, они начали качать свои права. И начали с моего имени. Ну как такое может не раздражать?! Меня звали Надя и только Надя. Но нет, теперь я уже Настя! Потом принялись за фамилию. Из Ростовской захотели сделать Трачееву. А потом и отчество сменили с Андреевны на Романовну. Тьфу! Трачеева Анастасия Романовна. Ненавижу! Я буду только Ростовской Надеждой Андреевной - и на этом все!

- В этом доме нет никакой Анастасии! - крикнула я.

Но был один плюс: в училище меня знали как Надю. И это, наверное, был единственный плюс. Меня сразу невзлюбили... Какая же я? А такая, простая: худощавая девушка со светло-каштановыми волосами, которые люблю заплетать в хвост, и карими глазами. Еще одна моя особенность - в душе я настоящий парень. Мой стиль одежды всегда включал в себя брюки и только брюки, а еще спортивную куртку. Поэтому и издевались часто, не принимая меня такой, какая я есть. А я кривилась, созерцая все эти кофты с вырезом, юбки и туфли на огромных каблуках. Я что, нанималась инвалидом становиться? Зачем мне эти идиотские каблуки и прочий хлам? Я лучше натяну синие джинсы и черную куртку, а еще удобные кеды, и не буду переживать, что на первой же яме наших и так далеко не идеальных дорог поломаю себе ноги.

А еще косметику ненавижу... чертовски ненавижу. Однажды, конечно, взяла в руки тушь и попыталась понять ее... эм... возможности. Так почти ослепла! Как попала себе в глаз, то потом ходила, будто с фингалом. Да ну ее! Волосы причесала, заплела - и вперед! У меня нет времени сидеть пять часов у зеркала и разрисовывать свою рожу непонятно к какому празднику.

Ну, это, наверное, были главные причины, почему меня ненавидели. А! Еще одна была: отсутствие парня, конечно. Ох, как я не терпела этой романтики! Что-то вроде:

- Ты меня любишь, Розалия?

- Люблю, Фредерик!

- Ты... ты выйдешь за меня?

- Конечно, Фредерик!

- Но постой! Я чувствую, что любовь наша обманчива! Я чувствую... ты не любишь меня, да?!

- С чего ты решил это, любимый мой?!

- Остановись! Наш порыв любви слишком мощный! Я... я не могу взять тебя в жены!

- Ну почему?! Ты разбил мое сердце, Фредерик!

- А потому... потому что... Я твой брат, Розалия!

- Не-е-е-е-е-т!!!

На этом моменте я отключила телевизор и закидывала пульт подальше, чуть не убив им кота Василия. Ох-ох-ох... Какая ужасная жизнь. Поэтому у меня и нет парня. Я просто не могу представить себя частью этого... романа, если можно так выразиться. Поцелуи под подъездом, цветы, розовые мишки, признание в вечной любви, слезы в подушку из-за того, что увидела того дурака с другой... Хм, я, наверное, не понимаю нынешнюю моду... и не зря. Мне и самой хорошо живется. У меня есть тот, кого буду любить всегда.

- Васька! Иди ко мне!

Большой черный кот прыгнул с дивана и, медленно подойдя ко мне, замурлыкал. Я схватила его на руки и, уйдя в свою комнату, повалилась на кровать, положив его около себя. Только Вася понимал меня, правду говорю. Он всегда спал рядом со мной, ел из моих рук и приходил на зов.

- Вася, мне снова телефон разбили. А, Вася, скажи мне, почему существует такая несправедливость?

Кот, как партизан, молчал, прикрыв глаза.

- Ну Ва-а-а-сь! Ты невозможен просто!

Кот и дальше молчал, свернувшись калачиком.

- Отбивные хочешь?

Васька подскочил на все четыре лапы и начал мурлыкать, прижавшись к груди.

- Ты просто невозможен... Пойдем.

Я сбросила свою куртку, поправила футболку и пошла на кухню. Сев за стол, посмотрела на свою мать, которая жарила отбивные.

- Ты где так долго задержалась?

- Где-где - в училище, конечно.

- Что случилось?

- То, что всегда: мне телефон разбили.

- Опять?!

Она развернулась и начала махать на меня деревянной ложкой.

- Как долго это будет продолжаться?! Все! Больше телефонов я покупать не буду!

- Подумаешь... Где моя отбивная?

- А ты ее заслужила?

- А чем я заслужила такое обращение к себе? Я что, его специально разбила?

Она пренебрежительно фыркнула и прошипела:

- Отец будет с тобой разбираться.

- Этого алкоголика уже неделю нет. Он что, с неба свалится?

Неожиданно подскакиваю, выпустив Васю из рук.

- Ты что, совсем ум потеряла?! У меня же ожоги будут!

- И будут! Сама заслужила такое!

Я убрала руку с правой щеки. А довольно неплохой удар. Я уже не раз получала пощечины от родителей, но вот раскаленной ложкой... впервые.

- А хочешь сказать, что я не права? Где он сейчас?!

- Не твое дело!

- Как раз и мое! Он мой отец или кто?!

- Вон отсюда! Будешь сидеть голодная до завтра!

Став напротив нее, я выпалила:

- Даже целый год! Но вот Вася должен уже и сейчас получить отбивную!

- Убирайся со своим котом подальше! Давно пора усыпить уже...

- Не смей так говорить! Он, между прочим, любит меня больше, чем отец-алкоголик и мать-истеричка! Лучше бы в интернате жила, честное слово!

И я без разрешения схватила из тарелки одну отбивную и побежала в комнату. Да, я ненавидела своих родителей. Отец был пьяницей еще тем, я даже видела его в кафе с другой, но ничего не сказала. Здесь уже ничто не поможет. Алкоголизм - это диагноз. Но больше всего я ненавидела его тогда, когда Роман приходил пьяный. Ох и силы у него! Не раз он меня бил, далеко не раз. Некоторые синяки до сих пор еще не прошли. И что же мне было делать в этой ситуации, кроме как защищаться? И Елену я тоже не любила. Именно на мне она любила срывать свою злость. Мне было все равно на то, что они чувствуют. Если нет уважения ко мне - я так же уважением не отвечу.

Влетев в комнату и закрыв за собой дверь, снова легла на кровать, бросив на пол отбивную. Вася быстро съел ее и, мурлыча, улегся мне на живот. Я начала гладить его, вытирая слезы, выступившие на глазах.

- Ну скажи мне, Вася, как можно так жить? В училище ненавидят, дома ложками замахиваются, и всем что-то надо и надо от меня. А я просто жить хочу и не обращать ни на кого внимания. Ад, а не жизнь. Вот завтра я опять пойду с пустым желудком в училище, где мне на голову снова воду выльют или выбросят сумку через окно... Может, без меня им всем будет лучше? 

Черный кот опять не ответил, лишь тихо мурлыча.