Желания сбываются, или чудо для сиротки

1

– Через два месяца эта проклятая девчонка станет совершеннолетней. Мы избавимся от нее, и тогда…

– И тогда, наконец, сможем «пристроить» остальных в нужные руки…

Я подслушиваю разговор директрисы нашего приюта Жадной Щепки Аргал и ее помощника Мерзкого Толстяка Мзи, – и мои кулаки сжимаются от гнева.

– О чем они говорят? – тихо спрашивает меня Саатса.

– О том, что вытурят меня через два месяца и продадут вас всех жирным богачам! – выплёвываю я, схлопывая «ухо».

Саатса бледнеет. Стискивает подол своего праздничного платья. Устремляет на меня напуганный взгляд. Она младше меня всего на полгода, но я никогда не воспринимала ее как ровесницу: только как младшую беззащитную сестру, которую надо оберегать и защищать.

– Что будем делать? – спрашивает она меня беспомощно.

– Не волнуйся, – говорю я твёрдо, – я не позволю этим двоим ничего с вами сотворить.

– Но что ты можешь? – робко говорит она. – В тот раз, когда ты пыталась предать их дела огласке…

Я мрачнею, вспомнив события некоторой давности. Тогда я, сбежав из приюта, добралась до комиссии по вопросам сирот, – но и подумать не могла, что в ней будет один из «этих». После этого Щепка Аргал заперла меня в комнате наказаний на все летние каникулы, а перед самым моим возвращением в Альву сказала, что если я раскрою свой рот, то пострадают другие девочки. В ответ я пригрозила, что если хоть один из детей приюта «пропадет» или вдруг окажется в неблагонадежные руках, то я не посмотрю ни на что. Выйду на главную площадь и начну орать о том, что на самом деле происходит за дверями детского приюта. Тогда Щепка сверкнула глазами, но поверила. Так восстановилась затишье. Детей больше не отдавали, но и я молчала, думая, что победила. А они, оказывается, просто выжидали, когда смогут от меня избавиться, чтобы продолжать свои чёрные дела!

– В этот раз, – говорю я, – в этот раз я поступлю умнее. Прежде, чем пойти к кому-то и рассказать ему о том, что тут творится, я сначала убежусь, что этот человек не из «этих», и только потом открою рот.

– Но как же ты это узнаешь? Ведь они же не кричат об этом на каждом углу.

Резонный вопрос. И ответа на него у меня нет. К счастью, именно в этот момент в комнату вбегают малышки, избавляя меня от необходимости придумывать что-то на ходу.

– Ксарра, Саатса! – восклицает Мирри. – Смотрите, какое у меня красивое платье!

И малышка кружится в своем новом блестящем голубом наряде.

– Ох, – улыбается Саатса. Улыбка получается слабой, но она старается. – Ты сейчас прямо как принцесса! И твое платье, Зува, тоже очень красивое.

Зува застенчиво улыбается. В отличие от Мирри, она очень стеснительна, и всегда прячется за спиной своей более бойкой подруги.

– Саатса, – говорит Мирри, – твое платье тоже прелестное. Оно такое нежное, прямо как ты.

Саатса улыбается, в этот раз уже более искренне.

– Спасибо, – отвечает она мягко.

Мирри поворачивает свою хорошенькую белокурую головку ко мне:

– Ксарра, а ты всегда красивая. Я слышала, как Толстяк Мзи кому-то об этом говорил. И почему-то добавил, что жаль, что у тебя много магии и ты сумела поступить в Альву, – добавляет она задумчиво, – и вот этого я не поняла. Ведь они сами говорили на собрании, что ты – гордость нашего приюта и единственная их подопечная, кто успешно сдал все экзамены. И что еще ты отличница. Тогда почему же Толстяк Мзи из-за этого сокрушался?

Во мне снова просыпается гнев. Но я не хочу пугать малышек, поэтому усмиряю его и выдавливаю из себя улыбку:

– Наверное, потому что теперь я учусь круглосуточно, и у меня мало времени, чтобы помогать им по приюту.

Вторая часть предложения – откровенная ложь. Как бы сильно я не была занята учёбой, но от стандартных обязанностей по приюту меня никто не освобождал. Однако малышки, естественно, принимают всё за чистую монету.

– Нам пора, – вдруг говорит Саатса, чутко прислушивающаяся к тому, что происходит в это время в коридоре, – гости уже собираются. Надо их встречать.

Малышки радостно подпрыгивают и убегают, схватившись за руки. Для них предстоящее мероприятие – настоящий праздник: с новогодней ёлкой, с нарядно наряженными гостями, с искрами и всполохами магии, с подарками и смехом. И только мы с Саатсой знаем, что это за праздник и кто эти гости.

Это смотрины. Богачи приходят сюда, чтобы посмотреть детей и выбрать, кого они хотят забрать. Они отдадут Щепке Аргал огромные деньги, заберут ребёнка – а потом о нём ничего не будет известно. Дети просто исчезнут – так, будто их никогда и не было. По бумагам он будет числиться усыновленным. А фактически… фактически нам до сих пор неизвестно, что с ними делают и куда они пропадают. Все те, кто выходил отсюда со счастливо горящими глазами и с надеждой на новое будущее, просто… исчезали.

Я пережидаю этот фарс, стиснув зубы и гордо вскинув голову. Дети помладше радуются от всего сердца. Они с благодарностью принимают подарки, искренне улыбаются, восхищаются богатыми нарядами арш, рассказывают стишки, демонстрируют простенькие магические трюки. Но я… я чувствую, как по моей фигуре и по моему лицу скользят алчные, оценивающие взгляды. И, разворачиваясь к этим взглядам, как тигрица, я всем своим видом даю понять, что о них думаю.

Не знаю, как я выдерживаю эти несколько часов. Лишь только тогда, когда я укладываю сонных малышек спать, я понимаю, как была напряжена всё это время.

– Подожди! – вдруг спохватывается уже почти заснувшая Мирри. – Я ведь не загадала желание!

– Ох, – я растерянно замираю. Мирри зажмуривается и через несколько секунд торжественно объявляет, – вы тоже загадайте!

Мы с Саатсой обмениваемся взглядами. Саатса улыбается, но покорно закрывает глаза. Зува тоже. Мирри выжидательно смотрит на меня. Я не верю в Новый год. Не верю в чудеса. Не верю в новогодние желания. Но малышка смотрит на меня так требовательно, что я сдаюсь.

Закрываю глаза и тихонько говорю про себя: