Жечужина

Коротки летние ночи, а дел успеть много надобно, особенно оруженосцу: оружие почистить, костер разжечь, воды наносить, накормить ватажников – ушкуйников.

Вся эта работа Егорше не была в тягость. С двенадцати лет на рыбный промысел ходил, силой бог наградил такой, что за троих невод тянул, и удачлив так, что все в Новгороде знали, где он в артели, там рыба косяком, а у других шиш да кумыш.

Сегодня братию решил побаловать раками, ловушки еще с вечера расставил, и теперь пришло время собирать улов.

Егорша спустился к реке, и тут его окликнул знакомый голос.

- Егорша, неужто ты?

- Родька, вот так встреча.

Родька, соседский паренек из рыбачьей слободы пропал еще зимой, сказывали, подался к разбойникам, на московский шлях, да и сгинул.

- Ты же Егорша, за мамкину юбку всегда прятался, а тут в поход угораздило.

На самом деле, Родька завидовал статному и сильному соседу,в свои шестнадцать Егорша, был росту наравне со старшим братом, и в плечах широк. Льняные кудри и серые, глаза, слегка пробивающиеся усики, заставляли таять не одно девичье сердце.

- Матушка благословила, сказала, чтобы держался Афони, икону Николая Чудотворца целовал, что не ослушаюсь, брата.

И в этом Родьке не везло, у него одни сестры были.

- Ты фартовый, - добавил парень ради справедливости.

- Да вот куш хороший возьмем, так и свататься пойду, к Алене или к Наталье.

-Это к какой Наталье? К поповской дочке?

- Ага, к ней?

-Так ты, что, с обоими хороводишься?

-Да, как Наташа прогонит, к Алене иду, вроде и с той, и с другой весело.

- Кабы в жизни одно веселье было. Наша доля, славы и злата искать, а бабская доля, ждать и рожать, – это уже на берег пришел старший брат,Афоня. – Тебя, только за смертью посылать, вода выкипает, а он лясы точит.

Парни сноровисто выбрали верши из воды, а Родька, убежав в лагерь, вернулся на берег со своим нехитрым скарбом.

- Дядя Афанасий, можно я с вами, поплыву?

- А ты с кем в поход шел?

- Да с вятскими, с Козьмой.

- Ну, оставайся, будете с Егоршей лодки стеречь.

Афоня решил поберечь молодых, у Егорши старая братнина кольчуга, была, а у Родьки и еще одного паренька кожаные доспехи, от стрелы то защитят, а от меча вряд ли.

Утром едва начали блекнуть звезды, флотилия стала спускаться ниже по Волге, и когда над рекой разнеслась молитва басурманского попа, ушкуйники пошли на штурм Сарай-Берке.

Лодка, в которой сидели ребята, была спрятана в плавнях, но и сюда долетал шум жесткой битвы, а когда ядра от небольших пушек, подожгли город, дым поднялся до самого неба.

В Сарае царила паника, видно было, как кто-то самый проворный и богатый успевал погрузить все семейство в телеги, стремительно убегал в степь, некоторые напротив, спешили к Волге, сажали в лодки женщин и детей, отчаливали от берега.

Сначала Егорша все это наблюдал просто из интереса, но когда от берега, отошла богатая купеческая галера, он не выдержал, и, забыв приказ брата, закричал:

- Ребя, гребем, вон уходит, богатый видать, ишь, дно, как просело.

- Не иначе турчанин, давай поддай, раз навались, еще шибче,- поддержал его порыв Родька.

Егорше всегда везло, вот и сегодня у купца, что-то там с парусом не заладилось, и уже через мгновение их лодка настигла беглеца.

Ушкуйник видел купца близко- близко, белоснежный тюрбан, разноцветный шелковый халат, на шее бусы, и золотые перстни на толстых пальцах, все сулило молодцам богатую добычу.

Их лодки поравнялись, и бывший рыбак первый прыгнул на борт чужого судна. Друзья его достали багры и зацепили купеческую галеру, и тут случился казус- оружия у молодых разбойников не было, никакого!

Егорша растерянно смотрел на немолодого купца, тот ошалело вращал огромными на выкате глазами, белки устрашающе белели, изо рта брызгала слюна, и тут турок достал из-за пояса, кривую саблю.

Купец был ниже новгородца, но толстый, и саблей или по-ихнему ятаганом, махал с бешенством.

Егорша не раздумывая, прыгнул назад в свою лодку. Слуги, купца, подростки, такие же, как ушкуйники, смогли отцепить багры и гребцы - невольники, заработали с удвоенной силой. Добыча уходила, расстояние между лодками все увеличивалось.

И тут новгородцы увидели, как наперерез галере, устремился ушкуй самого воеводы, с вырезанной на корме головой медведя, купец в отчаянии стал бросать за борт товар: ковры, ларцы, тюки с тканями.

Пока торговца брали в полон, ушкуйник со товарищами ,достигли того места ,где турок избавился от товара. Встали на якорь.

Егорша попросил ребят помочь ему снять кольчугу, те сноровисто управились и парень прыгнул в мутную, теплую воду.

Уж что–что, а нырять он умел, даже в ледяной воде родной реки Волхов.

Правда вода в их реках и озерах была голубой и прозрачной, а здесь илистая, желтая, и видимости никакой, но подросток смог разглядеть сначала ковер, потом ларец. Ларец был небольшим, и Егорша подумал, что без труда его поднимет, но тут, он увидел торчащие из ковра ноги в смешных лаптях с загнутыми носками.

- Вот ведь гад, человека утопил,- возмутилось все в парнишке, и не раздумывая он потянул за край ковра, но уже не хватало воздуха ,и пришлось всплыть.

Передохнул, держась за край струга, ребята, сняв доспехи и рубашки, тоже ныряли где-то поблизости.

Нырнул Егорша, и в этот раз точно над утопленником, потянул за край, ковер тяжело, но поддался, и когда он размотался полностью, парень увидел ребенка.

Вблизи за ним следом опустился Родька, схватил ларец, и, оттолкнувшись от дна, поплыл наверх.

А Егорша подхватив безвольное тельце, стал подталкивать его наверх, силы уходили, воздуха в груди оставалось все меньше, но наконец- то вынырнули.