Жемчужина Индии. Том второй.

Глава 1.1. Песчаная буря.

Аравия, 1588 год

- Надвигается песчаная буря, сахиб, - сообщил Сарнияру проводник, подъехав к каравану. - Боюсь, что мы не успеем добраться до оазиса, даже если помчимся к нему во весь опор.

- Но... - растерялся Сарнияр, - ты же говорил, что оазис уже близко.

- Буря ближе, сахиб. Разве вы сами не замечаете грозных признаков? Посмотрите на эти чёрные тучи, затянувшие небо. А теперь гляньте вперёд. Видите пыльные смерчи, которые то приближаются друг к другу, то снова расходятся?

Сарнияр обвёл глазами горизонт и заметил несколько больших жёлто-серых столбов, скользивших по земле, извиваясь, как гигантские змеи. С той стороны, откуда наступали эти громады, доносился неясный гул, напоминавший шум водопада, который нарастал, становясь всё отчётливее.

- Слышите, сахиб? - прошептал проводник. - Она близится и несёт с собой угрозу для жизни. Наше спасение только в проворстве.

- Сколько у нас времени? - спросил Сарнияр.

- Не больше десяти минут.

- Вот ещё напасть, - пробормотал царевич.

- Поторопитесь, сахиб. Нельзя терять времени. Это тот случай, когда промедление смерти подобно. Скорей раздайте необходимые указания вашим спутникам. Пусть все, кто передвигается верхом, укутают головы лошадям, мулам и верблюдам, а сами забираются в фургоны. Те, кому не хватит в них места, пусть защищаются от бури, как смогут. Одеяла, плащи, палатки - всё сгодится. Спешите!

Проводнику не пришлось повторять это дважды. Сарнияр живо слез с коня, стащил с седла сморённую духотой и усталостью Асару и бегом отнёс её в один из фургонов, перевозивших её приданое. Затем созвал охрану и приказал ей объехать весь караван, отдавая распоряжения конным и пешим, погонщикам и возницам.

- Передайте всем, - закончил он, - что я запрещаю высовываться наружу под страхом смертной казни, пока не пройдёт ураган.

Поднялась немыслимая суматоха. Все носились туда-сюда, проявляя первоочередную заботу о животных и припасах. Угроза казни произвела должное действие - подстегнула уставших путешественников и сделала излишним вмешательство кнутов.

Верховые быстро попрятались в фургонах, и только Розалия, впервые оказавшаяся в пустыне, оторопев, не успела спрятаться от бури, как и юноша, который, слезая с коня, запутался ногой в стремени.

- Пресвятая дева! - пролепетала венецианка за секунду до того, как на неё налетел один из смерчей, осыпав её густой бурой пылью, точно пороховым дождём.

Она повалилась на землю, увлекая за собой юношу, который так и не сумел высвободить ногу из стремени. Его конь, истошно заржав, присел на задние ноги и, подобно страусу, зарыл голову в песок, повинуясь инстинкту самосохранения, более сильному у животных, чем у людей.

В следующую минуту Розалию и незнакомого юношу обдало горячим воздухом, словно из жерла адской печи. Они прижались друг к другу, сплетясь теснее, чем в любовной схватке. Но в этом тесном объятии, защитившем их от бури, венецианка ощутила некий дискомфорт и непроизвольно отодвинулась от юноши.

«Как странно, - подумала Розалия, - он ведь мужчина. Несомненно, мужчина, если одет как все они. Почему же у него выпирает не там, где должно выпирать у мужчины - ниже живота, а сам живот и грудь, как у женщины? Вот странность-то!».

Тем временем буря пронеслась дальше, хотя ещё продолжала завывать неподалёку. Но постепенно всё улеглось, и о том, что несколько минут назад здесь свирепствовала стихия, напоминали только мелкие пылинки, носившиеся в воздухе.

Чихнув, Розалия обтёрла запорошенное пылью лицо, стряхнула с губ песок и спросила юношу:

- Ты евнух?

Он не издал в ответ ни звука. Венецианка подумала, что бедняга натерпелся страху и, дав ему немного опомниться, повторила вопрос. На этот раз ответом ей был чуть заметный кивок.

- Так ты ещё и немой, - разочарованно протянула Розалия. - Послал же мне господь спасителя! А я-то уже вообразила, какое романтическое приключение выпало на мою долю в пустыне! Вот незадача! Мой герой оказался грудастым пузатым евнухом, да ещё с отрезанным языком!

* * *

- Евнух с отрезанным языком? - пришла в изумление Махмонир, с любопытством выслушав сумбурный рассказ Розалии.

Венецианка плохо изъяснялась по-арабски, но всё же сумела донести до неё суть происшествия при помощи мимики и жестов. Тем не менее, старшая служанка принцессы решила, что неправильно её поняла, поскольку тоже недостаточно хорошо владела языком Магомета.

- Послушай, - сказала она, - мы ведь обе родились и прожили всю жизнь в Индии. Давай ты ещё раз перескажешь всё на хинди, и впредь будем объясняться только на родном языке.

Розалия охотно согласилась и повторила свой рассказ, закончив его восклицаниями:

- Могу поклясться, что мне это не почудилось, поскольку все мои чувства были обострены до предела. Я ощущала его всей своей кожей, спасаясь в его объятиях от бури.

- И всё-таки это невероятно, - продолжала сомневаться Махмонир.

- Но почему это представляется тебе невероятным?

- Потому что у магараджи нет гарема. Откуда же в его караване мог взяться евнух? Да ещё и с отрезанным языком! Впрочем... может быть, он немой от рождения или просто промолчал на твой вопрос, боясь наглотаться песку.

- Но ведь я спросила его, когда буря уже пронеслась.

- Не могу поверить, чтобы магараджа наказывал рабов, отнимая им языки. Он не настолько жесток.

- А разве отрезать рабу половой орган не жестоко?

- Ну, это как раз обычное дело, - уверила Махмонир несведущую в подобных вопросах венецианку. - Иногда, правда, евнухам удаляют одну мошонку, но чаще всего срезают всё подчистую.

- Как же они тогда справляют малую нужду, бедолаги?

- Через трубочку, которую носят с собой.

- Ужас! - прижала ладонь ко рту Розалия, ощутив лёгкую дурноту.

- Тебе ещё ко многому придётся привыкать, если хочешь служить при дворе восточного владыки. Послушай, Рози... Можно буду тебя называть так? Мне трудно выговорить твоё имя.