Жена на пробу, или Хозяйка проклятого замка

Глава 1

— Леди Виола, — кто-то трясет меня за плечо, пытаясь выдернуть из сна. — Вы сейчас на церемонию брачных уз опоздаете.

— Ничего страшна-а, — бормочу спросонья.

— Как это ничего страшного? На свою свадьбу нехорошо опаздывать. Тем более, лорд Элиас и так не в духе, а если опоздаете, он и вовсе разгневается. Вы же знаете, он когда гневается, даже стены дрожат.

— Я не Виола, — опять отмахиваюсь, не в силах открыть глаза.

Вымоталась я вчера знатно. Дочка вокруг меня крутилась и ворчала весь вечер, что нельзя столько работать. Возраст, мол, не тот. А для меня на даче возиться — это не работа, а сплошное удовольствие. И возраст самый подходящий! Шестьдесят пять лет — самый прекрасный возраст, чтобы выращивать помидоры.

Ну, разве что-то сравнится с ананасом или батяней? Сладкие, сочные, мясистые — просто прелесть, тающая на языке. При одной мысли о своих помидорах и хрустящих огурчиках слюна во рту собирается.

А как пахнет в теплице с помидорами, нагретой солнышком.

М-м. Просто душа поет...

— Леди Виола, — кто-то опять трясет меня за плечо. — Вам надо вставать!

Мычу недовольно. Непорядок. Я точно помню, что никуда с утра не собирлась.

Открываю глаза и от неожиданности вздрагиваю. Рядом со мной стоит незнакомая девушка лет двадцати. Миловидная, как моя внучка Иришка, но одета не пойми во что.

В чепчике и темно-коричневом платье, длинном, до пят. С корсетом и шнуровкой. Такую одежду носили полтора века назад, когда женщины готовы были жить с перетянутыми желудками, лишь бы поразить мужчину тонкой талией.

И все-таки самое странное даже не фасон платья.

Насколько помню, я вчера на даче была, а сейчас нахожусь в огромной, светлой комнате, почти зального размера. На мне ночнушка. Плотная, светлая и приятная на ощупь. Лен напоминает. Я в ней буквально утопаю — такая она длинная. Ни рук, ни ног своих не вижу.

Лежу на кровати с нежно-кремовым балдахином. Здесь красиво, аж дыхание захватывает от изящных белых статуэток, мебели с золотой отделкой в стиле ренессанс. А уж канделябры какие роскошные!

Представляю, какая красота вечерами, когда ужинаешь, а в центре стола такие подсвечники!

Вскакиваю с кровати босиком на холодный пол. Взглядом ищу тапочки, вот только тапочек здесь, похоже, не водится. Приходится босыми ногами шлепать по каменным плитам к ближайшему канделябру. Осторожно обвожу кончиками пальцев его завитушки.

Бронза.

Гладкая, прохладная. Уголок завитушки довольно болезненно колет меня в палец, будто доказывая, что я точно не сплю.

— Леди Виола! Прошу вас, поторопитесь! Иначе лорд Элиас разгневается, — зовет меня неугомонная девушка. — Платье же еще надевать!

В ее руках действительно замечаю невероятной красоты платье. Я не любительница всяких страз и вообще блестящего, но наряд в руках милой девушки — просто произведение искусства. Лиф расшит крошечными стразами, которые при каждом движении переливаются, будто капельки росы. Юбка расклешенная, расшитая тонким, будто паутинка кружевом. Оно идеальное. Просто идеальное!

Свою внучку я бы именно в такое платье нарядила! Надо с его хозяйкой переговорить. Вдруг продаст?

Хоть приценюсь.

— Для кого, говоришь, это платье? — озадачиваюсь чуть сиплым голосом.

Удивленная, откашливаюсь. Простыла я что ли? Вроде тепло вчера было.

— Для вас, леди Виола! — стонет девушка с досадой.

— Ты уж прости, милая, но в него не влезу. Возраст не тот и фигура не та. И знаешь, меня все-таки лучше по имени звать. Анна Владими…

На середины фразы замечаю себя в высоком зеркале. Шарахаюсь от собственного отражения, как будто привидение увидела.

Из зеркала на меня в ужасе таращится темноволосая красавица, лет двадцати пяти с длинными распущенными волосами, шелком струящимися по спине и плечам.

Ошарашенная, ощупываю свое лицо.

Прямой нос, идеальный овал лица, высокая линия скул, пухлые губы и кожа нежная и упругая. М-да. Приехали.

Похоже не зря меня дочка вчера ругала и с тонометром за мной бегала. Надо было ее слушать. Доктор все-таки! Теперь, когда я стою перед чужим отражением, мне отчетливо вспомнились последние минуты прежней жизни.

Иду с тяжелой лейкой, перед глазами все мутнеет и я падаю. Неудачно. Головой обо что-то бьюсь. Вспышка боли в висках — и чернота. Чернота и полет сквозь толщу густого и прохладного... Похоже, моя душа отлетела от прежнего тела и решила заявится в новый мир. Значит, придется здесь обживаться.

Задумчиво озираюсь.

Свадьба, говорите?

Злой жених меня где-то ждет?

Не, мне жениха не надо, тем более, злого.

Я своего мужа очень давно похоронила. Отболеть все успело. Но, если сердце мое свободно, это не значит, что его надо сразу кому-то вручать. Мне и одной хорошо.

— Миленькая, — поворачиваюсь я к девушке, с умоляющим взглядом сующей мне платье. — Сбегай, пожалуйста, к людям, которые меня ждут. Ну… на свадьбу. Скажи им, что я замуж выходить передумала, ладно?

— Что им сказать? — растерянно лепечет она и испуганно трясет головой.

— Я ж говорю. Скажи им, что я передумала.

— Насчет чего ты передумала? — вдруг раздается за моей спиной низкий, злобный рык.

Оборачиваюсь на звук голоса и застываю. Мне всегда нравились брюнеты, а тут передо мной высится мало того, что брюнет, так еще и шикарный красавец лет тридцати пяти.

Ресницы смоляные, глаза синие-синие, как Адриатика. Утонуть в них можно. Смуглый немного, будто на свежем воздухе любит бывать. Вот только злой. Дикого жеребца напоминает. Наверно, никто его укротить не успел.

Мужчина вдруг подходит вплотную, берет за подбородок двумя пальцами и грозно рычит мне в лицо:

— Повтори-ка теперь для своего жениха, Виола! Я не расслышал с порога. Насчет чего ты передумала?