Жестокий

Пролог

— Помогите!

Мой истошный крик теряется среди шума ночной улицы: резкие звуки автомобильных клаксонов, смех пьяной толпы на углу у бара, громкие басы музыки, что рвется из дверей ночного клуба на втором этаже.

Свет фар, огни светофоров, вспышки неоновых вывесок ослепляют меня.

В тонкой ночной сорочке мне холодно, а под грязными ногами чувствую мокрые липкие окурки и ледяные лужи.

Я оглядываюсь.

Я вижу его глаза. Жестокие, пристальные и светло-серые, как отблески стали.

Идет среди других людей, который с недоумением оборачиваются на меня и уголками губ усмехается.

— Нет! — верещу я, когда слышу его голос в голове, который обещает мне, что я пожалею о своей наглости. — Помогите!

“Я оттрахаю тебя во все твои дыры”

— Помогите! — я кидаюсь к полному мужчине в черной кепке и дергаю его за рукав куртки. — Умоляю!

Он меня отталкивает:

— Отвали, чокнутая!

Я падаю в лужу. Чувствую резкую боль в коленях, но вновь вскакиваю. Меня опять чьи-то руки отталкивают, а прокуренный голос недовольно вздыхает:

— Пьяная, что ли?!

Захлебываясь слезами, бросаюсь в сторону стеклянных дверей, за которой меня встречает тесная ночная закусочная с тремя маленькими столиками и высокой обеденной стойкой у окна.

В нос бьет запах прогорклого масла, дешевых сосисок из сои и старой горчицы. Глаза обжигает яркий люминесцентный свет у потолка.

“Будешь визжать как последняя сука в течке”

— Помогите! — кидаюсь к стойке за которой бледнеет пузатый и усатый мужик в заляпанном фартуке. — Спрячьте меня!

Я не в себе.

Я не совсем понимаю, где нахожусь, и мой инстинктивный страх перед жестоким хищником, который лениво следует за мной, выжигает мозги.

Я бросаюсь за стойку, сажусь на корточку у ног шокированного мужика и обхватываю колени руками.

Всхлипываю.

Пялюсь на дверцу небольшого холодильника, который вместе со мной спрятался под стойкой.

“Я твой запах чую, щеночек”.

Я вскрикиваю и вскакиваю на ноги, когда звенит колокольчик над входной дверью грязной ночной забегаловки.

— Вот ты где, — бархатный смех бьет по голове электрическими разрядами, и я с криками кидаюсь на кухню через скрипучие жирные двери.

Я подскальзываюсь на лужице кетчупа, к которому прилипла веточка вялой петрушки. Меня резко ведет назад, правую ногу я с криком вскидываю вперед в попытке сохранить равновесие.

Я падаю плашмя на спину, но успеваю напрячь шею, и моя голова не касается пола. Она замирает в сантиметре от скользкого кафеля, который покрыт тонким слоем жира или масла.

Надо мной замирает темная широкоплечая тень.

Я не вижу лица.

Я вижу лишь глаза, которые будто светятся стальными бликами.

— Ты такая неуклюжая, — низкий голос вибрирует превосходством. — И вся грязная, как свинья.

Я вскрикиваю. Переворачиваюсь на живот, а после пытаюсь вскочить на ноги, но могу подняться лишь на четвереньки.Воздух сгущается. Мне тяжело дышать, и я не чувствую ни рук, ни ног.

— Нет, — сипло шепчу я, — прошу…

Ползу по кафели мимо разделочного стола стойки с мойкой. Слышу хруст под ладонью. Я раздавила таракана.

— Очаровательный вид, — неторопливо шагает за мной.

Я замираю у высокого холодильника, и понимаю что моя ночнушка не прикрывает мою попу и киску, и я чувствую этот темный горячий взгляд на моей промежности.

Хватаясь за нижнюю дверцу холодильника, который громко и зловеще гудит, я все же встаю на нетвердые ноги, который вновь подкашиваются от хриплого смеха.

Приваливаюсь к холодильнику и кошусь на того, кого я обязана называть хозяином.

Брюки со стрелками, черный ремень с серебряной пряжкой и белая рубашка, которая натянута на мощной груди и мускулистых плечах. Рукава рубашки закатаны, и на сильных предплечьях выступают синеватые вены, которые сигнализируют мне, что Хозяин в бешенстве.

Его кровь закипает, разгоняется и вены наливаются гневом и вожделением.

— Отпустите меня…

Его лицо с четкими и жесткими чертами растягивается в хищной ухмылке. Черные брови с легким и насмешливым изломом приподнимаются в наигранном удивлении:

— И куда же ты пойдешь, щеночек?

Куда угодно. Я согласна и на самую злачную дыру лишь бы подальше от него.

— Нет, не отпущу, — его голос становится строже, — у меня другие планы на тебя, щеночек.

Я выдыхаю и из последних сил кидаюсь к двери, что по моим ожиданиям должна вывести меня из кухни на улицу.

Но Он грубо дергает меня за волосы, а после одним ловким движением за плечо разворачивает к себе.

Ухмыляется, сжимает мою талию и усаживает на разделочный стальной стол. Он оказывается между моих ног. Я колочу его по груди задыхаясь в рыданиях:

— Нет… нет… нет…

— А планы у меня такие, — вновь дергает за волосы, запрокидывая мое лицу к желтому от жира потолку и выдыхает в шею, игнорируя мои крик, — оттрахать тебя на этом столе..