Жгучий случай, или Повар с перцем

Пролог

Я никогда никуда не опаздывал, но сегодня у меня назревает дебют.

— Прибавьте скорость, любезный! — рычу на таксиста.

— Не могу, — он вздыхает. — На дороге затор.

Я заранее вызвал машину, а теперь почему-то опаздываю. Очевидно, не по своей вине!

— Если я не успею на поезд, то выпью из вас всю кровь, — снова рычу.

— Вы вампир? — мужчина за рулём с опаской поглядывает на меня.

— Тиль Табаско, — представляюсь.

— Наслышан, — кивает. — Лучше бы вампиром оказался, — добавляет шёпотом.

Впрочем, довезти меня вовремя до вокзала он успевает. Пусть живёт.

Я выхожу на вокзальной площади и кривлюсь, глядя на мигающие огнями рождественские украшения. Гадость. Я хочу одного — сбежать из Альвахалла. Каждый год в это время я уезжаю туда, где нет Рождества.

Придерживая запах удлинённого пиджака благородного каштаново цвета, с кожаным саквояжем в руке, я быстро шагаю по перрону мимо пускающих клубы дыма чёрных блестящих паровозов и поздно понимаю, что вышел не на тот путь. Теперь придётся переходить по виадуку. Несусь, распихивая локтями эльфов, людей и орков, а коленями дварфов и гномов. Чтоб вас всех!

— Напитки!

— Свежая пресса! Газеты! Журналы!

Вокзальные торгаши едва под ноги мне не бросаются, чтобы всучить свой товар. Их здесь целая армия. Бесполезный идиоты!

Я страшно опаздываю, а у меня на пути встаёт девчонка-продавщица в старой потрёпанной шубе с корзиной в руках. Тряхнув русыми кудрями, вздёргивает курносый нос и улыбается:

— Имбирные пряники — лучший подарок на Рождество. Покупайте!

Этого только не хватало.

— Отойди! — пытаюсь обойти девчонку.

Не тут-то было! Мельтеша передо мной, продавщица достаёт из корзины пряник в форме сердца.

— Господин, купите имбирный пряник! — предлагает навязчиво. — Всего пять грон. Дешевле не найдёте!

Больше Рождества я ненавижу только рождественские сладости. И тут эта… с пряниками. Платить деньги за имбирное убожество в розовой глазури я не собираюсь. Даже ради того, чтобы от меня отстали — нет.

— Я не ем сладкое, — снова пытаюсь отшить приставучую девчонку.

— Как? Все едят сладкое, — удивившись, она растерянно хлопает ресницами. — Вы просто обязаны попробовать!

И тут я слышу пронзительный паровозный гудок. Это мой поезд! Он вот-вот отправится!

— Отойди!

— Всего пять грон, господин!

Я выхожу из себя. Выдираю из рук девчонки корзину, вытряхиваю пряники на перрон и без сожаления топчу их подошвами идеально начищенных ботинок.

— Что вы наделали?! — девушка с застывшим в глазах ужасом смотрит на крошево под ногами.

— Сладкое вредно для здоровья, — зло выдыхаю. — Я сделал доброе дело.

Обруливаю растерянную девчонку и бегу к поезду, но… не успеваю.

Паровоз тронулся на две минуты раньше положенного времени. Всё, мой поезд ушёл без меня.

Тяжело дыша, с чувством сплёвываю под ноги, достаю билет из кармана пиджака и с грустью смотрю на бесполезный клочок бумаги. С ним теперь разве что в сортир сходить. Обменять билет или купить новый не выйдет. За две недели до Рождества всё распродано. Мест нет.

Тихо выругавшись, иду на выход. Даже одна мысль, что придётся провести Рождество в Альвахалле, убивает. Терпеть идиотскую суету, смотреть на довольные лица знакомых, принимать поздравления с лучшим праздником в году. И всё из-за какой-то глупой девчонки!

Выйдя из здания вокзала, я натыкаюсь взглядом на продавщицу. Девушка, обняв пустую корзину, сидит на лавке под фонарём и плачет, но меня не трогают её слёзы. Желание отомстить падает красной шторкой перед глазами, и я иду к ней.

— Эй, торгашка! — окликнув девчонку, прибавляю шаг.

Заметив меня, она подскакивает с лавочки и, шмыгнув носом, выпаливает:

— А-а, это вы! Извиняться пришли? Давайте, я жду! — и топает ножкой.

Не дойдя до девчонки, встаю как вкопанный. Такого я точно не ожидал.

Извиняться? Я?

— Тиль Табаско никогда не извиняется… — хриплю зло.

— Значит, вы ещё хуже, чем я думала, — фыркает продавщица пряников.

— Мне плевать, что ты думала, — отмираю и почти вплотную подхожу к девушке. — Следи за языком, когда говоришь с самим Тилем Табаско, — выдыхаю ей в лицо.

Продавщица шлёпается попой на лавку. Она смотрит на меня, а я на неё.

— Ваше имя мне ни о чём не говорит. Мне больше не нужны ваши извинения. Уходите, — заявляет с ноткой разочарования.

Подумать только! Какая-то мышь в облезлой шубе решила, что может мне приказывать! Она ещё и делает вид, что не знает, кто я такой. Неслыханная наглость!

Бросаю саквояж на снег и, схватив девчонку за плечи, заставляю её встать.

— Назовись! — требую громко.

— Меня зовут Бриллианта Ош, — храбро представляется продавщица. — Запомните это имя. Через пару лет оно будет греметь на весь Альвахалл. Я стану знаменитым кондитером, а вы так и останетесь ослом!

Всё, доигралась. Я знаю, что сделаю с наглой продавщицей пряников.

— Любишь сладкое? — ухмыляюсь, глядя ей в глаза.

Я забираюсь взглядом в душу девчонки, и она вздрагивает. Дошло наконец-то с кем шутить вздумала? Поздно, девочка.

— Отпустите меня… — дёргается в моих руках — свободы хочет.

— Ты больше не сможешь готовить сладкое. Никогда, — прошептав проклятие, отпускаю жертву.

И, закинув саквояж на плечо, неспешно ухожу прочь, оставляя за спиной застывшую каменным изваянием девчонку в старенькой шубе.

Рождественские гирлянды мигают, как и полчаса назад, но теперь они меня не раздражают. И даже перспектива провести праздничные дни в столице не так сильно удручает.

Единственное сладкое блюдо, которое я люблю и уважаю — месть.