Живи сейчас!

Таисия Петровна сидела за столом, перебирала рис. В тишине уютно тикали круглые часы, вздрагивая стрелкой на белом циферблате. Крупный пушистый снег за окном стирал границу между небом и землёй, укутывая реальность в серые сумерки. Таисия Петровна работала ведьмой.

Маленький хутор Грушевый раскинулся на холмах в тридцати километрах от большого города. Когда-то технический прогресс мельком заглянул сюда, одарив хуторян электричеством, радио, посредственным телевизионным сигналом и мобильной связью. На этом блага цивилизации, положенные хуторянам, закончились.

В Грушевом не было школы, поликлиники и даже церкви по причине малочисленности стареющих жителей. Хутор был бесперспективным и, уставшие зазывать хуторян в город власти, просто ждали, когда Грушевый умрёт своей смертью. Зато была у хуторян собственная ведьма, с успехом воплотившая в себе всё, что недодало государство.

Ведьма не носила чёрную шляпу, не держала в доме ворона и не бросалась огненными шарами. Она знала секреты трав и слабые места сезонных болезней. Привороты хуторян не интересовали. По большей части их супруги давно были на кладбище, а новые отношения строить было уже ни к чему. Ведьме недавно перевалило за шестьдесят, по меркам хутора — нестарая ещё баба.

Входная дверь громко хлопнула. Таисия Петровна подняла голову, ожидая посетителя. Хуторские приходили к ней запросто. В прихожей послышалась возня. В комнату вошла высокая фигура, завёрнутая в чёрный плащ. Прислонила к стене косу. Откинула капюшон, обнажая голый череп с чёрными дырами глаз.

— Так, так, — покачала головой Таисия Петровна. – Ты за мной?

Смерть отрицательно покрутила головой, скинула плащ на пол. Снег, прилипший к капюшону, стал таять, образовывая маленькие лужицы на полу. Смерть быстро прошла к столу и положила перед ведьмой стопку книг.

— Нет, я по делу, — сказала Смерть. В голосе отчётливо слышалось раздражение. — Вот, смотри!

Она раскрывала книги на последних страницах и тыкала туда белым костяным пальцем.

— Видишь? Вот! «Они жили долго и счастливо, пока смерть не разлучила их». И это во всех книгах! Меня никто не любит, меня обвиняют во всём. Никто не ждёт меня, и все боятся. Это я виновата во всех несчастьях, я виновата, что люди не успели, не смогли, недоделали. И при этом сами они живут, как будто пишут черновик. Их светлое будущее — это свет в конце тоннеля. Всего лишь вспышка последней активности мозга, за которой нет ничего. Но они всю жизнь готовы угробить, чтобы там за этой вспышкой получить райскую жизнь. Там, понимаешь? Не здесь, а там! Но самое непонятное, это то, что, стремясь к послесмертному существованию, они стараются продлить жизнь, создают лекарства от всех болезней, обрекая планету на перенаселение. Вы чем питаться будете, если начнёте жить вечно? Вы даже в желаниях своих определиться не можете, а виновата во всём я? Неблагодарные! Да вы даже имя моё забыли! Никто больше не зовёт меня Мараной, посмотри, во что я превратилась? Нет имени, нет и тела!

Скелет стучал руками по столу.

— Вы горюете по умершим родственникам. На могилы ходите, цветы носите, в депрессию впадаете. Но пока они живы изводите их придирками, забываете говорить, как вы их любите, предаёте. Делаете их жизнь невыносимой. А когда они умирают — вините меня!

Ведьма молчала.

— Что это такое?! А ведь вы с детства знаете, что жизнь конечна. Знаете! В книжках детских про это пишите, — Смерть помахала перед лицом ведьмы книгой с яркой обложкой. — Но кто из вас живёт свою жизнь так, как хочет? Кто? Да единицы! Вы скулите, как вам трудно, как вы живете «чужую» жизнь и мечтаете о том, чтобы всё было не так. Вы даже знаете, как оно должно быть. Но ничего не делаете для этого. А виновата я! Я пришла не вовремя и всё испортила! Нет никакой «чужой жизни»! Вы слишком трусливы, чтобы признать, что то, как вы живете это всё, на что вы способны!

Смерть, обессилев, села на стул и провела рукой по книге, словно извиняясь за грубое отношение. В тишине снова стало слышно, как тикают часы.

— Отлегло? — спросила Таисия Петровна.

— Пожалуй, — сказала Смерть и смущённо принялась перебирать рис на столе.

— Хочешь, я буду звать тебя Мараной? — ведьма погладила Смерть по костяной руке.

— Лучше Марой, — поправила Смерть.

— Какао? — предложила ведьма.

— Не откажусь.

Ведьма ушла на кухню. Смерть вздохнула, осмотрелась. В маленькой комнате было много фотографий на стенах и полках комода. Улыбающиеся лица людей, которых уже нет в живых. Ведьма была одинока. Смерть уставилась на рис. Может быть, люди в чём-то правы? Не разорви она своей косой жизненные нити этих людей, и Таисия Петровна была бы счастливее. Стало муторно и тоскливо.

На сундуке в углу поднялась крышка. В щели сверкнули жёлтые глаза. Крышка поднялась выше, и в комнату выглянул большой чёрный кот.

— Ты за мной? — прошептал он, глядя на Смерть.

Скелет покачал головой. Кот выпрыгнул в комнату.

— Не говори ей, что я был в сундуке, — попросил он.

— Что ты там делал? — спросила Смерть.

— Мылся. Надоело вылизываться. Шерсть и грязь… — сказал кот, глядя в сторону кухни. — Тихо, идёт!

Кот свернулся клубком под столом, сделал вид, что давно спит там.

Ведьма принесла какао и печенье. Бросила в сундук грязное полотенце. Подняла с пола мокрый плащ смерти и отправила его туда же. Села за стол. Взяла книгу, которой трясла перед её лицом Смерть. Улыбнулась. В детстве у Таисии Петровны была такая же.

— Где взяла этот раритет? Ей лет пятьдесят, наверное, — сказала ведьма, ища дату издания.

— У Кузьмича, — Смерть потянулась за печеньем.

— У Меликова? — удивилась ведьма.

— Он долго помирал, я ждала и читала. Библиотека у него большая. Иногда хожу по ночам взять что-нибудь почитать. Печенье вкусное, — похвалила Смерть.

— Так вот почему Меликова вдова на сердце жалуется. Ты у неё по ночам бываешь, — укоризненно сказала ведьма.