Жизнь - это...

26 ноября

6:30.

«Дзы-ы-ы-ынь. Дзы-ы-ы-ынь. Дзы-ы-ы-ынь…» Звонок будильника выводит меня из непродолжительного сна.

Я ещё жив. Сажусь на кровати. Ярко светит луна.

Сёстры спят. У нас одна небольшая комната на троих. Моя кровать стоит слева от входа, напротив — Дашина, а Машина — справа у окна. У каждого есть небольшая тумбочка для одежды, на которую мы складываем учебники. Между постелями девочек стоит высокий деревянный стол с отломанным углом.

Я спускаю ноги на холодный пол, застеленный красным потемневшим ковром с бело-чёрным узором. За окном метель. Ветер сгибает тоненькую берёзку. В голове пустота. Хочется лечь и не двигаться.

После нескольких попыток мне всё таки удаётся встать. В темноте прохожу через спальню мамы и брата, столовую и оказываюсь в маленькой ванной комнате. Нащупываю выключатель; белый свет ослепляет и не даёт полностью открыть глаза. Подхожу к раковине, над которой висит круглое зеркало в оранжевой рамке. В этом грязном стекле я вижу бледное лицо с мешками под карими глазами, растрёпанные чёрные волосы и искусанные губы с выступающей засохшей кровью.

Я умываюсь холодной водой и иду обратно. Из своей тумбочки достаю чёрные джинсы и такую же толстовку. Это и белая рубашка — единственная приличная одежда, которая у меня есть. Одеваюсь и скидываю какие-то учебники в портфель. Каждое движение даётся мне с трудом.

Ничего не хочу.

На автомате беру верхнюю одежду из шкафа в столовой и возвращаюсь в комнату. Взгляд падает на новую пачку успокоительного на тумбочке. Я сажусь на кровать, кладу куртку рядом. Достаю пластины из коробочки и вытаскиваю все таблетки. В темноте они едва различимы. Привычным движением закидываю небольшую горку в рот.

Теперь можно идти в школу.

Я, как обычно, прихожу раньше всех. Беру ключ в учительской и открываю класс. Сажусь на своё место: первый ряд от окна, вторая парта, второй вариант. В кабинете всё ещё темно. Прижимаюсь лбом к сложенным на столе рукам.

Как же я хочу умереть…

Уже на первом уроке голова начинает кружиться, а к горлу подступает тошнота. Слова учителя я слышу, как в туннеле. Всё становится размытым. Из последних сил стараюсь держать глаза открытыми. Получается плохо.

Я слышу голос соседа по парте, но не могу ничего разобрать. Меня куда-то ведут. Тошнота усиливается. Лицо обдаёт холодным воздухом. Я на улице. Ещё два шага и меня выворачивает. Одноклассник не удерживает меня, и я падаю на колени, упёршись руками в снег.

– Ты в порядке? - голос раздаётся справа.

В ушах гудит, слабость окутывает каждую клеточку моего тела. Я встаю и почти падаю, но он успевает схватить меня за руку.

Прихожу в себя, сидя на качелях в сквере.

Не повезло. Я безэмоционально смотрю на свои покрасневшие руки. Только сейчас замечаю на себе свою куртку.

– Ты как?

Поворачиваю голову влево. Отмечаю, что лицо моего «спасителя» усеяно веснушками. Даже имени его не помню.

Он пристально смотрит на меня. Я достаю телефон из кармана джинсов. Время: 16:03. Встаю и, едва переставляя ноги, плетусь в сторону дома.

Как только я захожу в дом, ко мне подбегает Даша.

– Ты не поверишь, что тут было!

– Давай потом.

Не хочу никого ни видеть, ни слышать.

– Подожди, дай расскажу!

Ей уже одиннадцать, а ведёт себя, как пятилетний ребёнок.

– Я пришла домой, а тут мама с дядей Серёжей ругались. - Ничего удивительного. - Она кричала: «Мне вздохнуть без разрешения нельзя! Ты всех друзей от меня отогнал! Я работаю тут, как прислуга, а ты лежишь круглыми сутками на диване!» А он на неё замахнулся. - Необычно. Раньше до такого не доходило. - Маша из нашей комнаты выбежала, встала перед мамой и заорала: «Только попробуй! Ты всех здесь уже достал! Вали отсюда!» Артём заплакал, я стала его успокаивать. Дядя Серёжа сказал: «Посмотрим, как вы без меня проживёте. На коленях ко мне приползёте!» Собрал вещи и уехал.

Всё также отстранённо смотрю на Дашу. Я ничего не чувствую.

Из кухни я прохожу в столовую, где за белым обеденным столом сидят мама и Маша. Они очень похожи друг на друга: русые волосы, полные губы, нос с горбинкой, брови домиком, карие глаза, только у сестры темнее. Даша садится рядом с сестрой. С виду не скажешь, что девочки близкие родственницы. Даша, как и я, больше похожа на отца: чёрные волосы, плавные черты лица, аккуратный нос. Схожи они только высоким ростом, несмотря на то, что Маша старше на два года. Обе полные. В нашей семье худой только я, но это скорее всего из-за полного отсутствия чувства голода.

Кстати, надо поесть. Хотя… зачем?

– Ну что, сынок. У нас начинается новая жизнь.

– Максимум месяц. Ты его простишь, и он вернётся, - я в этом не сомневаюсь. Мама слишком слабохарактерная.

Она кривится и раздражённо смотрит на меня:

– Нет.

– Да.

– Увидишь.

Я прекращаю этот бессмысленный спор.