Жизнь на краю

Обратный отсчет

Ценность нашей жизни определяется не по тому,

как мы побеждаем, а по тому, как проигрываем.

Среди тысячи людей, спешащих по своим делам, лишь малая часть по достоинству ценит свои жизни. И только единицы задумываются, насколько она на самом деле быстротечна и коротка. Подростки же прожигают свои годы в безумстве ярких мгновений: ночные тусовки, неоправданный риск и фальшивые друзья. Всё это тает под натиском настоящих проблем. Судьба непредсказуема в выборе «жертвы», которой выпадет нести на своих плечах тяжкое бремя. Потрепанный жизнью человек может обрести счастье в случайном прохожем. А живущий в достатке и купающийся во внимании общественности может потерять всё.

Илья сидит на твердой постели в окружении ослепительно-белых стен палаты с удушающим запахом лекарств и кривит губы в ухмылке. Иллюзия счастливой жизни карточным домиком осыпалась у его ног в тринадцать лет. Тогда, ещё будучи избалованным мальчишкой, он даже не задумывался о трудностях и самостоятельности перекладывая всю ответственность за свои «шалости» на родителей. Вот только все изменил роковой случай. Отправившись в долгожданную поездку за город, мальчишка чудом выжил в страшной автокатастрофе. Но навсегда лишился морального спокойствия и погряз в депрессивной пучине самобичевания. Потому что тот, кто однажды ощутил на собственной шкуре удар Судьбы, невольно начинает пересматривать свою жизнь, словно старую ленту кинопленки прокручивая в голове лишь один вопрос: «Правильно ли жил до этого момента, раз получил наказание?» И ни положение в обществе, ни возраст здесь совсем не имеют веса, всё решает случайный жребий иных сил.

Илья слишком четко помнит, когда, спустя год после трагедии, которая сломала его окончательно, он впервые пришел в больницу добровольно. В тот пасмурный осенний день, ожидая в коридоре своих результатов обследования, школьник увидел непохожего на остальных больных пациента: молодого мужчину, в глазах которого читалась безнадежность. Изумленно смотря вслед медсестре, толкающей вперед инвалидное кресло, школьник впервые задумался: «Каково это – жить, зная, что тебе осталась всего неделя, а то и меньше?»

Теперь же на этот вопрос у Ильи имеется четкий ответ: это жутко и больно. Жутко – просыпаться от металлического привкуса во рту и осознавать, что следующий день может оказаться последним. Больно – ощущать ломку, из-за которой криком срываешь голос до хрипоты. Тяжело – контролировать дикое желание метаться загнанным зверем в одноместной палате, который готов ногтями сдирать с поверхности стен осточертевшую белую краску в ожидании момента, когда сильное обезболивающее, наконец, начнет своё действие. Картина не радужная, но уже такая до отвращения ставшая парню привычной за этот чертов год…

Смотря на сумрак за окном, где ночь постепенно уступает место новому дню, Илья едва заметно улыбается. Время перед рассветом – единственное отвлечение от давящих на сознание мыслей, четко разделивших жизнь постоянно сбегающего из палаты пятнадцатилетнего юноши на «до» и «после». Потому откинув покрывало, он планирует очередную вылазку на свежий воздух, но, прежде чем его ноги касаются холодного пола, ситуация резко меняется. Жгучая боль сдавливает грудную клетку в тиски, выдавливая из легких столь необходимый воздух. Тонкие пальцы судорожно сжимаются на вороте свитера, а губы приоткрываются в безмолвном крике. Проходит минута, и легкие обжигает вновь поступившим в них воздухом, а тело подростка скручивает в мучительном приступе кашля.

Невыносимо долгие десять минут — и всё заканчивается так же резко, как и началось. Илья с трудом восстанавливает дыхание, хватает с прикроватной тумбы салфетку и вытирает влажные губы. С минуту смотрит на зажатую в дрожащих руках мягкую бумагу, пропитанную кровавыми пятнами и, скомкав ее, остервенело, бросает в сторону, прекрасно осознавая, что его ждет дальше. А после, собрав силы, встает с постели и шаткой походкой бредет к двери, вперед, к мнимой свободе.

*** *** ***

Безнадежно больному человеку свойственно уходить в собственные размышления, и терять интерес ко всему, что находится вокруг него. А ведь если подумать, то порой трагедию позволяет избежать своевременное обращение к специалисту, а не наплевательское отношение к себе.

И если бы Матвей не списывал недомогание на учебу, а частую боль на активный спорт. Если бы не глушил все тревожные сигналы собственного организма анальгетиками. Всё могло бы сложиться по-другому, ни будь в этой истории слишком много простого «Если бы…»

Теперь же рассуждать об этом слишком поздно.

Матвей получил свой приговор полтора года назад. А после случилось много неприятных вещей, виной которым стало непростое решение подростка. И пока врачи выбирали для парня лучший метод лечения, у него было время принять свою судьбу, а изматывающие приступы мигрени из-за стремительно растущей опухоли дали понять, что конец неизбежен, и никто не сможет ему помочь.

Некогда темноволосому парню, прошедшему немалое количество процедур, понадобилось полгода, чтобы пересмотреть взгляды на остатки собственной жизни, которая еще теплится в исхудавшем теле Матвея, и поменять своё поведение кардинально.

Распластавшись на бетонном полу, подросток, согнув одну ногу в колене, безотрывно смотрит в небо и, поднося тонкие пальцы к губам, наполняет легкие горечью никотина. Свежий воздух с порывами легкого ветерка успокаивают его сознание и притупляет болезненные воспоминания.

Но неожиданно умиротворение подростка нарушает скрип двери, тем самым заставляя Матвея в одно мгновение шустро затушить окурок. А следом проворно спрятать валяющуюся рядом пачку сигарет обратно в импровизированный тайник в нише за балкой. У юноши пульс бьется в ушах от страха быть застуканным медперсоналом, а в мыслях теплится робкая надежда тенью улизнуть обратно в палату. Матвей спиной прижимается плотно к стене и, затаив дыхание, осторожно пробирается к выходу, но тут же застывает на месте. А вместе с тем спадает и его напряжение.