Жизнь после

Жизнь после

Солнце вновь медленно поднимается из-за горизонта, освещая своими первыми лучами улицы бывшей имперской столицы.

Тут и там виднеются полусгоревшие здания: жилые дома, некогда прекрасные дворцы, ныне закрытые многочисленные лавочки. Однако, несмотря на такой вид, город продолжал «жить», но жизнь это была совершенно иная. Жителям казалось, что все выглядит лучше, чем когда-либо было, даже воздух казался лучше, чище и свежее былого.

- Свобода. - сказал человек, одетый в солдатскую форму без видимых обозначений за исключением красного куска ткани, который был перевязан на плече человека, вдыхая утренний воздух.

«Свобода» действительно являлось самым подходящим словом, которым можно было описать все происходящее за последний месяц. Удивительно, как мало людям нужно для счастья, всего лишь нужно было дать право распоряжаться своей судьбой самостоятельно и быть может, не произошло бы того, что произошло…

Солдат поправил висящее за плечом ружье и направился вперед по улицам просыпающегося города.

«Пять шагов прямо, затем направо и прямиком до перекрестка, затем еще один поворот прямо на площадь Народной свободы, бывшую императорскую» - Гельмут каждое утро, с тех пор как стал народным гвардейцем, прокручивал у себя в голове маршрут своего патруля. - «Кто бы мог подумать еще пару лет назад, что я, гордый наследник древнего дворянского рода, буду с гордостью выполнять работу низших, как мне раньше думалось, сословий»

Гельмут повернул направо.

«Долой дворян!» - гласил плакат, за который зацепился глазами проходящий мимо солдат.

«И вправду долой» - Гельмут расхохотался. - «Хоть я и принадлежу, вернее, принадлежал к дворянскому сословию, его частью я по-настоящему не являлся. Отцу пришлось заложить родовое поместье, чтобы я получил подобающее образование, а я, глупец, не понимал этого и быстро забросил учебу, предаваясь столичным развлечениям» - Гельмут остановился на полпути. - «Отец отрекся от меня и, по слухам, незадолго до революции уехал к родне в соседнюю страну… Надо бы написать старику, что я жив».

Гельмут продолжил путь.

«Революция, несомненно, подарила свободу и надежду, но также принесла и неоправданные смерти, впрочем, это и стало той причиной, почему я пошел в народную гвардию. Необходимо дать понять людям, что их жизни не безразличны, что они находятся под защитой – именно такими словами зазывали в гвардию, и ведь не сказать, что это пустая демагогия, вовсе нет, многим страшно, власть императора была сброшена всего неделю назад, как дальше жить, кажется, никто не знает, даже наверно вожди восстания»

Гельмут, наконец, пришел на площадь, именно здесь его участок. Он занял свое место у входа в здание народной ассамблеи, ранее здание имперского сената.

Солнце поднялось еще чуть выше. Заслышались звуки утреннего петуха.

Люди, самые разные люди: мужчины, женщины, старики и дети, бедняки и средняки – все понемногу стали выходить на улицу. Каждому было чем заняться, гражданам по желанию городское правление предоставляло работу, а её было много.

Первой своей целью народное правительство поставило отремонтировать госпиталь и организовать хотя бы одну школу для детей и подростков. Иными словами, государственные мужи от народа всеми силами пытались вернуть городскую жизнь в норму.

Улицы чистили от грязи, пыли и прочего мусора, которые скопились за все время уличных боев и множества массовых манифестаций. Уборкой в основном занимались те, кто больше ни на что не был годен, но это совсем не значит, что этот труд был неважен, совсем напротив, «труд каждого человека важен» - еще один лозунг народной власти, который полюбился Гельмуту. Солдату революции нравились лаконичные, броские и запоминающееся высказывания, с тех пор как в детстве его научили читать. Первой книгой в жизни Гельмута был «Сборник мудрости первого магистра ордена», содержание сборника походили своей формой на лозунги, однако их суть кардинально отличалась. Книги были доступны лишь грамотным людям, которые в основном происходили из высшего сословия. Так называемая «мудрость» заключалась в оправдание былого миропорядка. Для магистра мироустройство казалось очевидным: есть те, кто с рождения должен до конца своих дней работать на благо империи, а есть те, кто этим благом имеет полное право распоряжаться с рождения, будь то император, аристократы или прочее «прихлебатели». Даже Гельмут воспринимал «мудрость» магистра как абсолютную истину до тех пор, пока не прочувствовал всю справедливость такого мира на себе.

«Интересно, получается, я начал задумываться над проблемами масс только тогда, когда эти проблемы затронули меня» - Скучающий Гельмут придался воспоминаниям. - «Несмотря на все произошедшее остаётся один вопрос: почему это не произошло раньше? Выживая на гроши, снимая угол в деревянном бараке, в котором помимо меня проживал еще десяток рабочих, я хорошо их узнал. Для меня первоначально было большим открытием, что они такие же люди, ничем не отличающиеся от людей из высшего сословия» - Гельмут улыбнулся. - «Для рабочих тоже было открытием, что я ничем не отличался от них. Некоторые даже первоначально относились ко мне с опаской, но совместный труд на фабрике, при которой стоял барак-общежитие, полностью стер грань между мной и рабочими, за год мы стали товарищами готовыми стоять друг за друга горой. Нигде в высшем обществе я не ощущал подобного единства. Аристократы зачастую испытывали отвращение друг к другу, прикрываемое маской доброжелательности. Отчуждение высшего света от общества – вот, что действительно стало причиной революции, по крайней мере я так считаю»