Журавлиный след

Пролог

Давным-давно, по ту сторону калинового моста, где золотом осыпается пшеница, а сороки разносят сплетни о царицах и царях, жила степная дева. Не кто-нибудь, а самой дочерью степной царицы была та светлокосая девица-полудница[П1] Лана. Всё при ней: и стать, и зоркость, и ловкость.

Плетёт венки, точит серпы, колдует и смеётся. Всё ей ни по чём! Всё ей мило, всё ей любо! Никакой из смертных витязей не посмеет бросить в её сторону неучтивого взгляда, никакая болотная ведьма не посмеет наречь мотанку[П2] её именем.

Однажды, в предвечерний час, перешагнула Лана границы родной степи, направилась к лесу, где никто ей кланяться не станет, где чтут листоногих старцев и призраков папортника, где калиновые мосты возникают из ниоткуда над смородиновыми реками и исчезают в никуда.

Малахитом мерцали ели и клёны, рябью чародейских глаз раскинулись цветы и ягоды под ногами. Но шла мимо лесных даров полудница, спешила к милым подружкам-хохотушкам. К сладкоголосым русалкам, к шутливым мавкам и умелым цыцохам. Хотела послушать какие сплетни жабы и щуки из далёких стран принесли, хотела погадать на головастиках и украсить кудри вереском.

Но не было на берегу реки подружек, лишь журавель плескался средь лилий и рогоза, лишь белая рубаха лежала на камнях.

«Русалки-баловницы! Видать одна из сестёр-хороводниц в край испеклась, решила остудиться вот и скинула исподнее…» – подумала Лана и загорелое лицо её озарила хитрая улыбка.

Грелись изумрудные змейки в ласковых лучах зарева[П3] , стрекотали глухари, пушили хвосты лисы, наливалась румянцем земляника, взяла одежду полудница и спряталась в ветвях шиповника. Стала дожидаться, стала исподтишка хихикать, представляя лицо подружки, что, не отыскав наряда, сплетёт плащ из крапивы и вербейника.

То-то среди чародейского народа болтать станут, то-то басен насочиняют. Богат подлунный мир Лебяжьего края[П4] , множество дивных народов его населяет, множество чародейских мастерских ткут заклятья и проклятья, но тоска прочнее всякого недуга одолевает оборотней и оборотниц, колдуний и колдунов, водяных и земных. Приедаются одни и те же бессмертные лица, осточертевают одни и те же грозные имена.

Века сменяют один другой – редкий царевич пересекает заговорённый мост, принося вслед за собой в дар благословенную суету. На смену благоухающему мятой лету приходит бархатная осень – является закованная в чугун девица, осыпая головы леших, полевых и водяных поводами для ночных шелестов и бултыханий.

Но довольно долго не похищали невест-кудесниц у царевичей, и кольчужные девицы нынче запирают крепко ставни, вынуждая соколов, ястребов и воронов возвращаться к холостяцкой жизни. Чем русалка в травяном плаще не весёлый анекдотец?

Предвкушала Лана благодарную хвалу в свою честь от скучающих дядек-мухоморов и тётушек-сорок. Приятный подарочек преподнесёт им полевая царевна!

Пока думала, пока мечтала полудница – зашумели речные волны, засуетилась на берегу мошкара и лягушата. Послышались удивлённые вздохи, озадаченные охи. Потихоньку выглянула Лана из убежища. Хотела бросить в причитающую подружку камешек, но обомлела, не поверила глазам.

Не русалка, не мавка и не цыцоха, а прекрасный словно яблочный цвет незнакомец. Высокий и грациозный, глаза его были точно два тёмных месяца, а длинные волосы напоминали колышущуюся на ветру листву плакучей ивы. Старцы-лесовики с зелёными бородами и красавцы-летавцы с сияющими россыпью звёзд кудрями, птицы с лицами девиц и болотные призраки, что мерцанием глаз заводят путников на угощение трясине, ломающиеся в три погибели жердяи и бесконечно путающиеся под ногами злыдни… Многие дивные народы и народцы встречались Лане, многие из них предлагали стать друзьями, а после врагами, но никогда прежде не посещали этот скромный лес журавли-чародеи. Мигрирующие волшебники предпочитали жить среди смертных, купаться в их обожании, а на прощание оставлять горсть удачи.

– Кто взял мою рубашку – отдай! – велел юноша, ворочаясь из стороны в сторону, ища бесчестного вора. – Что за напасть?.. Какие там слова были?.. Как там говорилось?.. Будь ты старой – буду тебе внуком? Кажется, так... Будь ты старой - буду тебе внуком! Если пожилая – буду племянником! Если молода – стану тебе мужем!

Сидит полевая царевна за кустом, ничего не говорит, а у самой сердце замирает. Чародей в другой раз сказал тоже самое, а полевая царевна молчит, как изморозью тронутые бледнеют её щёки. Он и в третий раз повторил, начало его охватывать отчаянье. Не сможет он без рубашки в небо подняться, не сможет к отцу и братьям улететь.

– Неужели, – говорит он, едва не плача, – умирать мне здесь голодом?.. Неужели обернуться мне каменной статуей в объятиях зимы? Неужели…

Сердца полудниц горячи, как пылающая земля, сердца их вспыхивают подобно букету сухоцветов, тяжело их потушить, тяжело их остудить. Так и сердце Ланы воспылало от голоса журавлиного, от его таинственного взгляда, от лёгких, мягких движений, мастерство которых было резвым полудницам непостижимо.

Вышла Лана из-за кустов, высоко подбородок держит, одежду великодушно протягивает. Благородство у полевых дев в крови, потому Лана подождала пока испуганный незнакомец оденется и только после поинтересовалась:

– Какой каравай ты хочешь к свадьбе? Колобом или лепёшкой? Украсить рисунком из маков или васильков? Говори, не прячь глаза. Я царевна степей и полей. Я позабочусь о том, чтоб у мужа моего было по десятку рубашек на полдень!

[П1]Полудница – персонаж славянской мифологии. Агрессивный дух полудня. Изображается чаще всего в виде женщины в белой рубашке и с серпами вместо оружия. Недружелюбны к людям.

[П2]Мотанка – безликая кукла из мешковины. Нередко использовалась ведьмами для перенесения проклятий.

[П3]Зарев – август на старорусском.

[П4]Лебяжий край – поэтическое название Руси в сказках.