Жуткие приключения в империи

ГЛАВА 1 (вычитана)

Пожалуй, история эта закрутилась в то утро, когда мы с напарником очутились в местечке, прозванном в народе не иначе как «гиблое». Нужно признать, ландшафт полностью соответствовал своему названию.

Здесь, несмотря на позднее утро, было пасмурно и серо. Коряги, давно мертвые и полые, скрючивались над тёмной гладью воды, менее всего пригодной для питья. Даже находиться в ней было не совсем безопасно.

Болото. Как есть болото.

Оно, плотно обхватившее мои ноги по самые коленки, чавкало при каждом шаге, очень неохотно отпуская ведьмовские конечности. Периодически на чёрной глади образовывались пузыри, которые взрывались, оставляя после себя лишь неприятный запах. В целом, напоминало болото зловонную жидкость внутри ведьмовского котелка, сваренную мной как-то на практикуме по зельеварению. Карма это, что ли?

Где-то над головой, затерявшись в перекрывших солнце, сплетённых ветвях, с неожиданно громким карканьем пронеслась ворона, вынудив пригнуться и прикрыть голову руками, дабы не попасться ей на пути. Иномирные птицы от земных практически ничем не отличаются. Что там, что тут — существа наглые: снесут и не заметят.

— Владка, — шикнул Игнат, пробирающийся сквозь болото впереди.

Ради удовольствия посмотреть на меня осуждающим взглядом напарник даже обернулся. При этом в глазах его читалось неприкрытое подозрение, что я нахожусь в сговоре с вороной. Нервный он в последнее время.

Я демонстративно развела руками, в ответ маг только вздохнул тяжело и пошагал дальше. Точнее, пригнувшись, чтобы ветви подозрительно поскрипывающих деревьев не коснулись макушки, осторожно сделал шаг вперёд.

Напарник выглядел как заправский наёмник: чёрные штаны с бесконечным количеством карманов, плотный жилет, очень напоминающий пуленепробиваемый с земли, чёрная водолазка с высоким горлом и скатанная на лоб балаклава. В последней лично я смысла не видела, а потому смело предполагаю, что это скорее аксессуар, нежели реально необходимая в походе на болотника вещь.

К слову о болотнике.

Не думала я, что придётся когда-то в своей жизни повторить его поимку. Мало их осталось, а кто есть — ведет себя прилично. Если и топят существ каких, то тихо, без лишних свидетелей. В общем, до нас слухи о их делах не доходят, а потому мы их и не ищем. Да только тут история совсем другая.

А, пожалуй, расскажу её с самого начала.

Как известно, ни одна хорошая история не начинается на рассвете. Мне об этом говорила ещё моя тетушка Румпельштида, когда нагло игнорировала весточки со всех сторон света до обеда. Ближе к этому часу она как раз вставала с постели, шла за кофе и начинала свой день, когда масса проблем из тех, что пытались передать ей, уже были решены.

Раньше я не понимала такого подхода к жизни. Мне всё казалось, что если пораньше не проснуться и побольше не успеть, то обязательно найдется кто-то проворнее и хитрее. Тогда же, будучи в загородном доме племянника самого императора Люцерна, я вдруг чётко осознала, что хорошего по утрам не случается.

В резиденции Ланфорда было принято вставать ни свет ни заря. Разумеется, традицию эту установили не сонные, спешащие по делам местные обитатели. Нет, во взглядах их читалось вполне осознанное желание прилечь и доспать часик-другой.

Однако их хозяин на рассвете уже сидел за столиком на веранде, глядел в сторону изумрудного леса, откуда доносилось пение птиц, и пил кофе. В его внимательном, задумчивом взгляде чётко прослеживалась напряжённая умственная работа. Да и на лесок он смотрел не ради красоты, а просто так вышло — задумался.

Подливала в то злополучное утро крепко сваренный кофе симпатичная молодая горничная, которая также смотрела на бескрайний лес, но каким-то пустым взглядом. Ланфорд думал, что девушка наслаждается видом, но я-то знала, что дама просто научилась спать с открытыми глазами. Все там это умеют.

Из белоснежного фарфорового чайничка, подозрительно накренившегося, жидкость всё текла и текла, подобравшись к краю чашки. Девушка и маг на это не обратили внимания, будучи увлечёнными каждый своим делом. Кофе вот-вот мог обдать мага первоклассным кипятком.

— Позвольте, я сама, — подскочила я и осторожно выхватила из рук девушки чайник.

Та, словно проснувшись, тихо ойкнула и поспешила удалиться, старательно моргая глазами, чтобы снова не уснуть.

— И не стыдно вам? — между делом поинтересовалась я, поставив чайник на стол под удивлённо вскинувшуюся бровь мага. — Сами не спите и другим не даёте! Должно же быть хоть что-то святое у магов!

— О чём это вы, Владислава? — тяжело вздохнув, вопросил Ланфорд.

К моменту моего трёхдневного пребывания в его доме маг уже привык к возникающим время от времени претензиям с моей стороны. Я, конечно, не сидела целыми днями и не думала, к чему бы придраться, но всплывали порой соображения на этот счёт.

Большую часть из них я игнорировала и умалчивала, потому что чётко понимала — нельзя со своими устоями без спроса влезать в чужую жизнь. Но бывали и такие, указывать на которые я была просто обязана. Для их же безопасности, между прочим!

— О нет, — возвёл глаза к небу Ланфорд. — Только не начинай снова этот разговор! Домовой вообще не имел права хранить у себя эти артефакты! Ты же должна понимать, что ведьмовские побрякушки могут в любой момент вступить в резонанс с силой магов, и тогда мы тут все взлетим на воздух. Этого хочешь?

Удивительный факт — спорить со мной Ланфорд предпочитал на «ты».

— Ничего я не хочу, — отмахнулась тогда я. — Да только хранил их домовой прорву лет, и, как можешь видеть, все живы. А ты что с ним сделал? Как тебе вообще могло прийти в голову… — тут, понизив голос до шёпота, я подалась вперёд и быстро произнесла: — Отдать их магам на опыты? Это же кощунство!

— Ты какого-то конкретного мага имеешь в виду? — и бровью не повёл Ланфорд, намазывая масло на булочку, словно только это его и волновало в долгосрочной перспективе.

— Ну ты же сам видел, что профессор Дюран в первый же день отправил себя на больничную койку, по какой-то неведомой мне причине решив ударить бесценный артефакт молотком! Три раза, Ланфорд, три раза! — вполне справедливо возмутилась я. — И, поверь, здесь я не об артефакте беспокоюсь, он как раз в полном порядке. А вот профессор заполучил переломы всего, что только может сломаться, да ещё и навлёк на себя проклятие острого… хм...