Зима. Секрет

1. Лучший друг

- Надо встретиться, - сказал Тёма. – У меня новость.

Если бы он еще по телефону признался, в чем новость, я бы не пошла. Разбила бы телефон, закрылась в комнате и ревела в подушку, пока в глазах не закололо бы от сухости. Но сказал беззаботно:

- Ты же мой лучший друг, я не могу держать такое в секрете, - и я повелась.

Клюнула, как последняя дура. Не подруга, нет. «Друг», с которым можно позволять себе вольности: щупать за бок, проверяя, надета ли под свитером майка, считать невидимые ребра и совать мне в рот лишний кусок со своей тарелки – кушай, заморыш, а то ноги протянешь.

- Эй, Лерка, давай сделаем это, - сказал он, когда я получила неуд по макроэкономике и чуть не вылетела с бесплатного.

Мое сердце ёкнуло и заняло позицию на старте, но Тёма потащил меня к своим дружкам роуп-джамперам и заставил прыгнуть с какого-то старого пешеходного моста. «Это» с Тёмой, нескромно думала я, должно было стать самым потрясающим и прекрасным моментом в моей жизни. Но меня всунули в какие-то ремни, Тёма самолично щелкнул карабином, пристегивая веревку, а потом приблизился настолько, что я задержала воздух в легких, понадеявшись, что за полушутливым взглядом карих глаз кроется нечто большее, чем просто желание пожелать напоследок удачи. Я не могла умереть и так и не узнать, каковы его губы на вкус. Тёма тащился от вишневых жвачек – наверное, целоваться с ним было все равно что съесть целую горсть сладких ягод… Но он прикусил нижнюю губу, облизываясь, и продемонстрировал улыбку, от которой у меня одинаково сильно принималось стучать не только в затылке, но и в ладонях – от желания его придушить.

- Вот что такое настоящий кайф, - сказал он, сталкивая меня с моста и даже не пытаясь сдержать уже рвущийся за белые зубы смех.

Нет, Тёмыч, думала я, болтаясь между небом и землей и прерывая ор только для того, чтобы заглотнуть новый порыв беснующегося ветра. Кайф – быть рядом с тобой, даже когда все, чего мне хочется – это прибить тебя.

Экзамен я все-таки пересдала, пожертвовав недельным сном, но Тёма, конечно же, считал, что только благодаря его невероятной способности заряжать меня своим оптимизмом. Он таким и был – оптимистичным до кончиков волос паршивцем, в которого я влюбилась, даже не заметив, как и когда.

Мы дружили со старших классов, быстро сообразив, что прогуливать скучные уроки лучше вместе: вместе курили за ближайшим углом, вместе рубились в компьютерные игры и делились списанной у кого-то из одноклассников домашкой. Мне нравилось, когда он говорил, что дружить с девушкой круче, чем с парнем, потому что можно обниматься без опасения схлопотать по лицу. Но когда я вдруг поняла, что млею от малейшей его привычки, будь то зажимать сигарету между большим и указательным пальцами или перед вызовом к доске беспокойно лохматить челку, слово «друг» неожиданно встало прямо поперек гортани. Как и дружеские обнимашки.

- Эй, Лерка, - заводил привычно Тёма: - Вздумаешь встречаться с каким-нибудь хмырем, помни – сперва я должен буду его проверить!

- Это как? – спрашивала я, мрачнея.

- Выпью с ним, и если свалится раньше меня – нахрен тебе такой слабак.

Тёмыча попробуй перепить – он знал, чем хвалиться. В первый раз алкоголь я попробовала именно с ним, как и первый раз села за руль, в первый раз протанцевала ночь напролет в ночном клубе… Даже платье на выпускной мы выбирали вместе. Тёма присутствовал в моей жизни, забивая каждый ее злосчастный уголок, каждую щелочку, пока я не влюбилась в него до полоумия и не пожалела о том, что вообще его встретила. Надо было слушаться маму и подавать документы в лицей, который выбрала она, а не идти в ближайшую к дому школу. Жила бы сейчас спокойно. Не так, как будто я секретный шпион, вынужденный днем играть одну роль, а по ночам кусать кулак, накрывшись подушкой. А ведь цитаты и статейки в соцсетях с самого начала предупреждали: «Дружбы между мальчиком и девочкой не бывает!»

Больше всего я боялась, что Тёма однажды раскусит меня, и тщательно выстроенный за последние два года образ раскрошится под его виноватым взглядом, а вместе с лицом я потеряю еще и лучшего друга. Нельзя было этого допустить. Нельзя.

Он встретил меня после пары и потащил в кафешку, где подавали самый омерзительный кофе из всех, что я пробовала:

- Выкладывай, - приказала я, а он с загадочной улыбкой сначала сделал заказ, потом трепался о каком-то преподе, а когда перед нами поставили пару белых чашек и сахарницу, сыпанул в мой кофе побольше. – Пей.

- Эй! Я же терпеть не могу сладкое!

- Поздно, Лерка, сегодня мне нужно, чтобы ты была не только клевым чуваком, но еще и девушкой.

Внутри опять невидимо пробежались по музыкальному ряду, ужасно фальшивя в том месте, где трепыхалось глупое сердце. Тёма употребил слова «чувак» и «девушка» в одном предложении…

- Вот еще, - нахмурилась я и подозвала официантку, чтобы она принесла мне другой кофе. – Ты совсем двинулся, если думаешь, что я буду пить эту мерзость.

- Ле-ерка-а-а, - почти жалобно протянул Тёма. – Когда я расскажу тебе, что со мной произошло, тебе захочется выпить, а мне нужно, чтобы хотя бы до вечера ты сохраняла свой мозг в тонусе.

- Да не тяни уже! Ты выиграл в лотерею? Получил наследство? Решил бросить универ и свалить за границу?

Надеюсь, не последнее…

- Я влюбился, Лера, в самую потрясающую девушку на свете.

Официантка принесла новый кофе, но я, не глядя, схватилась за первую чашку и спрятала дрожащие губы за ее краем. Тёма подпер подбородок ладонью и взглянул на меня с отвратительной щенячьей нежностью.

- Сахарку, да?

От его улыбки веяло счастьем, а у меня на языке уже завязывался ком, проглотив который я предсказуемо расплачусь.