Зимняя теорема сердец

Пролог

Посвящается

Тем, кто верит в новогоднее чудо.

Возможно, будь Майя Савицкая чуть добрее, в первый день декабря её новый подопечный не получил бы по носу учебником по высшей математике, а Глеб Болвин, оставшись простым наблюдателем, случайно не попал бы девушке кислотой на кофту, этой истории могло и не быть. Но всё же она перед вами. Поистине зимняя и тёплая для сердца история.

Заглянем в прошлое буквально на месяц. Ведь именно тогда, первого декабря и началась история этих двух совершенно разных ребят.

Но должна вас предупредить: все будет не просто.

***

— Глеб, дорогой, — Уже двадцать минут учительница математики, Антонина Семёновна, стояла над Глебом. — Может быть стоит решить тем способом, что я показывала ранее на уроке?

Она, кажется, отчаялась в Глебе еще в сентябре. Ведь именно в тот момент, придя с летнего отдыха, разогретые солнечными лучами будущие выпускники стали готовиться к Единому Государственному Экзамену. Настя Хворостова, образцовая староста, и Дарьяна Куликова, “заноза” с характером, были в числе лидеров.

В десятом классе Дарьяна, сменив роман с Виталием Капустовым, вдруг переключила внимание на Глеба — гордость школы, отличника, не похожего на стереотипного “зубрилу”. Сказать, что парень был против отношений с занозой, значит не сказать ничего. Он собирался доказать придуманную им «теорему сердец», что у него получалось так себе. Ну и ко всему прочему он просто был. В отличие от подруги своей соседки.

Настя с младших классов дружила с очень интересной по характеру девочкой. Глеб точно не помнил её фамилии, но знал, что её зовут Майя. С рассказов старосты о девушке в шоке были все, она ведь её лучшая подруга, знает, как никто другой. В один из дней на перемене эта самая Майя решила навестить Настю.

Как и ожидалось, большая часть учеников уходили после девятого класса в другие учебные заведения. И каждого из оставшихся распределили в разные области. Часть, в которой находился Глеб, попала в химика биологическую. В то время как Майя и ещё пару ребят попали в часть с физико математическим уклоном. Гуманитарии их своим обществом не удостоили. Но они не очень—то и обиделись. И девушка поделилась историей, которую случайно подслушал Болвин.

— Моё солнце... Как так получилось?

Плечи старосты были опущены после не очень хороших новостей от подруги. Поза Майи выдавала её состояние. В классе ходил слушок, что она, вместе с младшим братом — дети улиц, детдомовские ребята. Вечно жизнерадостная и счастливая, по рассказам Насти, сейчас девушка выглядела противоречиво. Руки била мелкая дрожь, было видно, как синели губы от холода. Он пронизывал полы третьего этажа. Кто-то умудрился открыть окно. За пластиковой рамой кружился снег. Белые хлопья медленно опускались на землю, грациозно кружась, очерчивая линию вальса. И без того темное небо затянуло тучами. На свету фонарей блестели еловые ветви. Блестели сейчас и солёные дорожки на щеках седовласой Майи. Убрав следы бумажной салфеткой, девушка наконец рассказала то, от чего в шок пришла не только Настасья.

— Они официально усыновили его, выставив меня за порог. — очередная слеза норовилась выкатиться из уголка глаза, но девушка среагировала и, прикрыв их, собралась с силами. — Вернувшись с тренировки по стрельбе я обнаружила свои вещи около полки для обуви. Я даже не успела ничего сказать. Матушка облила меня словесными помоями с ног до головы. Заявила, что я её позорю, и мне пора жить самостоятельно, а Костей они займутся сами. И помахала перед моим лицом этой чертовой бумажкой!

Глеб, стоящий у стены неподалёку, четко увидел фотографию на телефоне девушки. Свидетельство об усыновлении. О такой возможности мечтают все детдомовские малыши и дети более старшего возраста. О строчке в заветном свидетельстве мечтала и Майя. Но похоже зимнего чуда не свершилось. В какой—то момент Болвин не выдержал. Краем глаза Хворостова заметила движение.

— Глеб? — глаза старосты стали размером с пяти рублёвые монеты.

—Болван? — «Ух, вот это прямолинейность» — подумал про себя парень, другой реакции он и не мог ожидать. Врать себе бесполезно, Глеб, не сопротивляйся. — Ты что, подслушивал?

«Я бы начал оправдываться, но твои глаза сейчас испепелят меня, не оставив даже кучки» — прокручивал в голове молодой человек, понимая на полном серьезе, что от девушки в подобном состоянии можно ожидать чего угодно. Она же девушка. К тому же пунцовые щеки её нагло выдавали. Потому утаивать не стал:

— Да. Каюсь, но не жалею. Уж прости, Майя. — перешёл в нападение.

— Удивительно, что ты знаешь мое имя. Тебя я тоже знаю, Глеб Болвин.

За словесной перепалкой Настя наблюдала молча. И почему они встретились именно сейчас? Вопрос крутился на языке, задать его староста не решалась. Боялась вспыльчивого характера подруги. На что способен отличник она не знала, от осознания этого лучше не становилось. Молиться богам необходимости не понадобилось, на «помощь» подоспела мадам Куликова. Благодарить её не было желания, поэтому Настенька сделала это про себя.

Звонок безжалостно бил по ушным перепонкам, объявляя о конце перемены. Вцепившись в предплечье парня, как в последнюю брендовую сумку, Дарьяна потянула его в класс химии. Последнее, что удалось услышать девушкам, это радостный писк шатенки о предстоявшем зимнем бале.

— Мы ведь пойдем вместе?! — впивается ногтями в ткань черной рубашки.

— Конечно, Дари. А сейчас прошу, убавь децибелы. Голова трещит.

Знал бы Глеб, что Куликова окажется реальной занозой, не стал бы соглашаться на отношения с ней. Тем более он замечал взгляды Рьяны на других парнях, что его не очень—то и радовало, как её молодого человека. Но он старался отгонять от себя плохие мысли. Помогало не всегда. Палки в колеса ставил бал. Замечательно, одних взглядов было недостаточно? Но его ждал урок химии и подготовка к сочинению, которые скрашивали учебные будни.