Зойка.

Рассказ.

“Вставай, страна огромная! Вставай на смертный бой!” — звуки патриотического марша времен Великой отечественной войны разорвали предрассветную тишину. Экран старенького смартфона ожил, засветившись голубым светом и Зойка, не открывая глаз, нашарила рукой телефон, отключив оповещение о побудке. Вставать не хотелось. Пять утра самый сладкий сон, а если учесть во сколько она легла спать, то и мертвый сон. Поэтому, застонав, девушка повернулась на другой бок. Но труба проорала "вставай" и полежав еще минут пять, Зойка откинула одеяло. Приняла сидячее положение, свесив ноги с кровати. Утренняя прохлада тут же пробралась под сорочку, обняв разгоряченное тело и покрыв его мелкими пупырышками, заставила зябко поежиться.

В комнате было еще сумрачно. И хотя неплотно задернутые шторы позволяли слабому свету проникать в комнату и разглядеть в серой пелене размытые очертания мебели, без электричества обойтись не было никакой возможности. Мартовское солнце было ленивым и не спешило радовать как светом, так и своим теплом. Девушка зевнула, потянулась, окончательно сбрасывая с себя остатки сна. Рывком поднялась на ноги и поспешила на кухню, по пути следования шлепая по кнопкам выключателей, чтобы зажечь электричество. Первое действо, которое неизменно повторялось изо дня в день, – перемещение чайника на газовую плиту. Только после этого Зоя шла удовлетворять потребности своего организма, умываться и одеваться. Так и перемещалась по дому в нижнем белье, пока окончательно не приходила в себя, взбодрившись холодной водой. Затем одевалась, завтракала и в половину шестого выходила из дома, чтобы успеть на служебный автобус, что собирал таких же ранних пташек по деревне на первую дойку.

День сурка! Зойке до смерти хотелось вырваться из этого заколдованного круга, но попытка отчалить в город и там зацепиться, в прошлом году с треском провалилась. Она не смогла поступить в местный колледж, срезавшись на первом же экзамене. То ли сказалось волнение, то ли недостаточная подготовка, то ли слишком дотошные экзаменаторы попались… Как бы то ни было, ей пришлось вернуться в деревню и, как посмеивался над Зойкой сосед дядя Коля, — устроиться на ферму “крутить хвосты рогатой скотинке”. Поначалу Зоя обижалась на шутки и подколки дядьки, на домочадцев смотрела букой, будто в ее бедах виноваты именно они и фыркала на любые замечания в свою сторону, как норовистая лошадка. Но со временем немного успокоилась, смирившись с потерянным годом и с твердым намерением повторить попытку в следующем году.

— Привет, красавица! — выдернул из безрадостных дум подошедший к ней соседский парень. Руслан был сыном того самого дядьки Коли, что издевался над девушкой прошлым летом.

— Чего с утра такая недовольная? Конфетку хочешь? — Он остановился рядом с Зоей и достав из кармана леденец, протянул девушке.

— Сам ешь свои конфеты, — буркнула она, отворачиваясь от парня. Почему-то детская обида на отца парня плавно перекинулась на его сына, хотя Руслан ни разу не сказал ей ничего плохого. Особенно, после того, как полтора года назад, вернувшись из армии, столкнулся с девушкой, спешившей по поручению матери в местный магазин. Он тогда даже остановился и, удивленно сдвинув солдатскую фуражку на затылок, почесал лоб, воскликнув:

— Зойка! Ты что ли?

А она как дура, взвизгнув, повисла у него на шее. Обрадовалась. Чему спрашивается? Ну, вернулся… И что? Это ж сосед! Пусть и симпатичный, и высокий, и косая сажень в плечах, и руки, что молоты, но это все тот же Рус, с которым она в детстве в огород к тетке Насте лазала за яблоками! И в войнушки играла! И дралась до кровавых соплей! Одним словом, Руслан! А он тогда замер. Неловко положил ладони на ее талию, словно боялся сломать хрупкий стебель цветка или случайно разбить хрустальную вазу и молчал. Это она трещала без умолку, вертела его в разные стороны, разглядывала. Возмужал. Настоящий мужчина. А он все молчал, улыбался и глядел на нее как-то по другому, отчего девушка в конце концов стушевалась и бросив напоследок:

— Ладно, я побежала! Мне в магазин нужно! — оставила парня.

С тех пор прошло полтора года. Пока Зоя заканчивала школу, сдавала экзамены и пыталась изменить свою жизнь, они с Русланом пересекались нечасто. Детство давно закончилось, совместные игры и посиделки остались в прошлом и их редкие встречи ограничивались лишь общими фразами:

— Привет! Как дела?

— Здравствуй! Все нормально.

Зоя знала, что парень остался в деревне из-за больной матери и пьющего отца, чтобы хоть немного сдерживать родителя от пагубного пристрастия. Устроился на ферму скотником и поступил на заочное отделение в ветеринарный институт.

Все изменилось, когда она, провалив экзамены, вернулась в деревню. Мать ей всю плешь проела упреками, что взрослую дылду дочь даром кормить не собирается. И Зойке пришлось идти на поклон к местному “барину” Ковальчук Степану Ивановичу, чтобы взял на работу на ферму, хотя бы телятницей. Местный предприниматель был бывшим зоотехником и успел вовремя подсуетиться при развале Союза. От распавшегося колхоза он умудрился отхватить лакомый кусочек в виде рогатого племенного стада, полуразрушенной фермы и пары старых тракторов. И теперь был на деревне главным работодателем. Зою приняли. И с того времени встречи с соседом стали ежедневными, а внимание парня вгоняло в краску и от этого раздражало.

А на прошлой неделе он совсем учудил. Девушка опять фыркнула и покраснела, вспомнив, как Руслан прижал ее к стене в подсобке фермы.

— Эй, пигалица! — обратился он к Зое, нависнув над ней и оперевшись руками о стену, поймал в ловушку, — Чем сегодня вечером занята?

— Не твое дело! — толкнув парня в грудь, Зоя поднырнула под его руку и выскользнула из капкана. Она растерялась и разозлилась одновременно. Растерялась от того, что оказалась слишком близко от горячего мужского тела, от его завораживающих глаз, от губ, что улыбались в нескольких сантиметрах от ее лица. А разозлилась на свою реакцию. На сердце, которое вдруг пустилось вскачь. На похолодевшие от волнения ладошки. На то, что вновь стало жарко от прилившей к лицу крови. На Руслана и его глупый вопрос!