Золото и Сталь

Глава 1. Кузнец и охотница

В кузнице было жарко, хоть на дворе ещё лежали сугробы, и широкие двери были растворены настежь. Пахло дымом и металлом. Девушка расстегнула шубку, потому что дышать сразу же трудно стало.

— Здравствуй, Радогор, — кузнец отложил в сторону заготовку витого браслета и поднял взгляд на гостью.

— И тебе здравия, Любава.

Та улыбнулась и подошла ближе. От мороза её щеки украсились румянцем, в распахнутом вороте шубки темно-русая коса виднелась, глаза смотрели с интересом, даже благоговением. Ей давно приглянулся кузнец, да и не ей одной.

— Эм… матушка собаку гоняла и вот… ухват погнула, поправишь?

Протягивает ему работу, а сама взор стыдливо прячет. Сердечко девичье в груди так и колотится от одного взгляда на кузнеца — красивый, статный, борода густая, мускулы под рубахой бугрятся — сильный. А в глазах янтарных, будто огонь полыхает, да только не греет совсем.

— Как же не помочь? Сейчас сделаем, — ответил, разглядывая рогатину, а та чуть ли не узлом завязана.

«Опять она за своё».

Радогор руками разогнул ухват и подошёл к наковальне, чтобы получше выровнять. Привычное дело, за такое он и денег не брал никогда — разве это работа?

Девушка залюбовалась даже, с какой лёгкостью и быстротой он всё делал. Вдруг ещё больше засмущалась и поспешила отвести взгляд, притворилась, будто мечи, развешенные на стене, разглядывает, инструменты на столах, огонь в горниле, и, наконец, нашла, чем себя отвлечь.

— Ой, а у тебя и кошка есть! — глаза девушки по-детски заблестели, а голос утонул между ударами молота. — Красивая какая!

Пушистая серая мурлыка сидела, умываясь, на лавке и изредка поглядывала на гостью глазами своими чаровничьими. Будто знала то, что другим неведомо. В звоне металла о металл кузнец едва расслышал что-то про кошку и поспешил предупредить:

— Не тронь, она… — начал было, да опоздал.

— Ай! — Любава испуганно прижала руку к груди, а кошка взмахнула хвостом недовольно и ушла куда-то вглубь кузницы.

— … оцарапать может.

«Ну вот, опять. И чего они все к этой кошке лезут? Странно, с мужиками она ласкова, а вот девушек почему-то не жалует».

Он ещё немного повозился с ухватом, осмотрел его и вернул Любаве:

— Готово.

— Уже? — красавица погрустнела ещё больше.

— И передай матушке, что метлой собаку гонять сподручнее.

Любава вмиг зарделась и взгляд потупила — догадался. Тихо поблагодарила мастера за помощь и заторопилась к двери.

Да так она спешила, что и вперёд не глядела, отчего столкнулась с кем-то. Упала бы, если б не подхватили её чужие сильные руки, к груди горячей прижимая.

— Куда так торопишься, Любава-краса?

Она подняла испуганный взгляд. Сверху вниз на неё смотрели добрые светло-карие глаза, почти такие же, как у кузнеца — Изяслав.

«Сам улыбается, а в глазах бесенята так и пляшут».

Он был очень похож на брата — такие же тёмные волосы, такая же стать, только он был младше и много приветливее.

— Обидел тебя кузнец, что ли?

— Нет, я… домой пора, матушка ждёт, — выбралась из его рук и побежала прочь.

— Эх, хороша… — Изяслав провёл её взглядом, поставил лукошко, что с собой принёс, на верстак, инструментами заваленный, а следом и сам на него уселся, найдя чуток свободного места. Когда он обернулся к брату, тот уже вернулся к столу, где заготовку оставил.

— Тебе-то что? — недовольно буркнул Радогор. — У тебя жена-красавица на сносях, а ты на девиц заглядываешься.

— А что, уж и посмотреть нельзя?

«Вот же неугомонный» — подумалось старшему.

Изяслав с детства таким был — открытым, смешливым. Все к нему тянулись. Он, будто излучал лёгкость и веселье, этим он в мать пошёл. Радогор же, напротив, был всегда замкнутым и серьёзным, из него, бывало, и слова не вытащить — совсем как отец, поговаривали вокруг.

— Смотреть-то можно, но ты ж на них, как кот на сметану, глядишь.

— Что ж делать, коль красивые? А вот ты их будто и не видишь. Они, горемычные, нарочно мимо кузни твоей ходят. Любава вон через день прибегает — всю утварь железную уже переломала да погнула. Только кликни, тут же за тебя пойдет.

— Да ну, ей же лет пятнадцать всего.

— Семнадцать будет, — ухмыльнулся Изяслав, доставая из лукошка душистый пирожок.

— Всё одно, мала ещё, — Радогор принялся править браслет, выгибать да подравнивать.

— А Бажана? Ей восемнадцать скоро, умница, красавица…

— … тощая да хилая, тронешь и сломать можно. К тому же, за нею Ратмир ходит, свататься собирается. Какое оголовье на браслет сделать: волка или ворона? — Радогор поискал на столе формы для отливки.

— Волка, — бросил Изяслав между делом, а сам продолжал. — Тогда, может, Василиса? Эта точно не сломается.

— Не хочу дверь в избе менять. — Кузнец уже стоял у горна, наблюдая, как плавится кусочек золота для задуманной работы.