Золото на стенах

Золото на стенах

Золото на стенах.

-“Войдите” – сказал Семен Платонович, главврач психбольницы. Семен Платонович сидел за  столом в своём кабинете и что – то писал.

 –“Можно” – вошла старшая медсестра. Кабинет Семена Платоновича мало, чем отличался от кабинетов других главврачей, в других больницах. На стене висели два календаря один этого года, другой прошлогодний, стол был накрыт стеклом, под которым лежали какие – то расписания, записки, вырезки из журналов, пару картинок. И этот стол был завален бумагами, лежавшими в аккуратном беспорядке. То есть они лежали двумя стопками, но внутри этих стопок были перемешаны до такой степени, что если понадобится найти одну, нужно перерыть обе стопки.

-“В чём дело” – спросил Семен Платонович старшую медсестру, по  виду поняв  её взволнованность.

-“Понимаете” - начала медленно Неля Карповна, так звали старшую медсестру – “понимаете” – повторила она. Честно говоря, она не знала как начать, как всё объяснить, много раз ей казалось, что проблема с которой с которой она пришла, существует только в её сознании. И сейчас главврач скажет ей, что бы она ни лезла к нему со всякой чепухой.

-“Помните вчерашнего больного, который умер?” – начала всё - таки она, набравшись смелости. – “Так вот, надо теперь делать ремонт, в палате, где он лежал. Обои, конечно, там давно старые, но теперь их придётся менять. Он их все пописал той ручкой, что вы ему дали.”

Семен Платонович вздохнул, его всегда тяготили хозяйственные проблемы, но на своей должности ему приходилось заниматься ими больше, чем он того хотел.

–“Ну, делайте ремонт” – сказал он – “придется купить новые обои или позвонить завхозу” – поэтому не любил он хозяйственные проблемы, они его ставили в тупик.

-“Нет, дело не в том” – снова начала Неля Карповна – “ведь тогда старые обои придется сорвать.” -   Семен Платонович минуту глядел на неё, вспоминая, как делается ремонт и срывают ли старые обои или на них сверху клеят новые. Так и не придя никакому соглашению в вопросе с обоями, он скорчил гримасу и сказал

–“Наверное, все это к завхозу” – и, найдя такой выход из ситуации, решил, что Неля Карповна от него отстанет и он займётся своими делами дальше. Но старшая медсестра не ушла, как он того ожидал. Нет, она посмотрела на него.

– “Всё так Семен Платонович можете пройти со мной” – решилась сказать она.

Семен Платонович не был уж довольно строгим главврачом, но он не любил, когда его беспокоили по пустякам. И сейчас ему очень не хотелось вставать с кресла и прерывать свою работу, но его заинтересовала озабоченность Нели Карповны  какими – то пописанными обоями. Он встал и пошел с ней.

Он стоял в палате и смотрел на обои в цветочек. Это была единственная палата во всей больнице оклеенная обоями, здесь раньше была ординаторская, и обои остались с тех времен.

«Вчерашний больной», которого имела ввиду Неля Карповна, был Василий Петрович Тирязев – считавший себя самым великим поэтом в мире. Его привезли прямо с улицы, где он кричал, скандалил и прямо таки заставлял покупать каждого прохожего свои стихи, стихи, написанные на школьных тетрадных листах в клеточку и косую линию. Позже родственники согласились или даже сами упросили доктора (с помощью дорогого коньяка) заняться его лечением, они претендовали на квартиру уличного поэта. 

Семен Платонович  считая свои методы лечения передовыми, а себя великим врачом, гниющим в этой дыре, согласился, лечить поэта, к тому же он любил хороший коньяк. В принципе тут не было ничего удивительного, поэт действительно нуждался в психиатрическом лечении, да и подкормить его не мешало, даже больничными харчами. Всё передовое лечение Семен Платоновича свелось к тому, что он прописал поэту успокоительное и выдал бумагу и ручку. Бумагу Василий вместе с другими больными своей палаты пустил на туалетные нужды. Но у него осталась ручка, он этой ручкой исписал все стены палаты своими стихами. Так если  смотреть  издалека, то поверх обоев видны были аккуратные столбики фраз, беспорядочно разбросанные по стенам палаты.

Вчера с ним случился сердечный приступ,  он умер в 6-ть часов утра. Родственники забрали его вещи, один пакет, тело лежало в морге, оно стало после смерти еще худее, выступили кости, остались лишь стихи на обоях.

-“Собственно, я не понимаю в чём проблема” – спокойным тоном начал Семен

Платонович, щурясь близоруким взглядом на столбики стихов – “обои все равно старые их надо срывать, стены красить, палату ремонтировать. В чём, собственно, дело.” - В тайне он боялся скандала, вспомнив, что другая медсестра докладывала ему о поэте и стихах на обоях, но у него это вылетело из головы, через минуту после ее ухода. И сейчас чувствуя себя слишком не уверенно в хозяйственных делах, он вообще не знал нужно ремонтировать палату или нет. Дома всем этим занималась жена, а здесь предстояло решать ему. Он вспоминал, старался вспомнить, как часто жена заказывала ремонт дома, нанимая рабочих, но у него ничего не вышло. Но старшая медсестра не возражала.

–“Да ремонт делать надо и это ничего, что он пописал обои, но ведь их придется срывать и выбрасывать.” – Сказала она.

Семен Платонович вначале вздохнул с облегчением. Второе, что он не любил после хозяйственных вопросов, это когда критиковали его методы, которые он считал передовыми. И он боялся, что медсестра поставит в вину ему смерть поэта, хоть тот и умер от сердечного приступа. Но конец реплики поставил его в тупик.