Зрение падает, магия бессильна

Зрение падает, магия бессильна

По хмурой утренней улице Тефи шла с замиранием сердца, признаваясь себе, что до сих пор не верит в происходящее до конца. Да ей и однокурсники-то многие не верили до последнего.

Подумать только: она, ученица четвертого курса школы магии “Вечное солнце” – и вдруг загремела в больницу технократов! Ну, точнее еще не загремела, но активно движется в этом направлении вот прямо сейчас.

– Пап, вот почему я просто не могу лечь в нашу больницу, как все нормальные маги?

Она уже задавала этот вопрос почти всем, кому могла, и понимала, что отец, провожающий ее сейчас, ничего нового, скорее всего, не скажет, но все же решила попытать счастья еще раз.

– Потому, что тебе нужна стабилизация зрения, а наши врачи таких операций не делают?

– Но почему? Я уже всех спрашивала – никто не знает!

И действительно – кого бы Тефия не спросила, никто не мог ей ответить ничего внятного. Отец же – достаточно серьезный сотрудник местного ветингвета* – часто бывал занят и ответить на вопросы любимой дочери мог, увы, не всегда (он и сейчас-то вырвался едва ли не чудом). А ведь он знал куда больше многих ее знакомых из магического мира! Оттого он и был сейчас практически ее последним шансом узнать ответ.

– Понимаешь, доченька, магия – инструмент великий и во многом универсальный, – заговорил отец, чуть помахивая портфелем, а другой рукой привычно крепко сжимая руку дочери, – но именно это, порой, и является ее недостатком. Тебе ведь в школе объясняли, почему относительно простые предметы можно починить одним-двумя заклинаниями, а сложные и тела людей в большинстве случаев требуют работы профессионалов?

– Э-э-э, ну да, вот как раз потому, что они сложные и нужно знание, что и куда приделать. А еще из-за уникальности.

– Ну вот. А еще ты, думаю, знаешь… – мужчина замолчал, пока они проходили мимо оживленной автобусной остановки, – …что общество у нас закрытое, да еще и такое, в котором не так давно была война. А восстанавливаемся мы медленно.

– Да, это я знаю.

– И, упрощенно говоря, пока технократы учились лечить зрение (ну, в частности), нам было не до того. А теперь у них есть и умение, и знания, и инструменты. И если первое и второе маги получить могут, то вот разработка специальных заклинаний под это (а они должны быть очень тонкие и точные), займет много времени и чревата ошибками.

– То есть, нам проще обратиться к технократам? – девушка даже рот приоткрыла от удивления.

– Ну да, – отец улыбнулся и ласково взъерошил ей волосы. – Не переживай, зайчонок – не пройдет и трех дней, как ты будешь дома, я узнавал.

– Всего три дня?! Но… меня из школы отпросили на месяц!

И действительно – однокурсники были просто в ауте, когда она об этом сказала. Целый месяц без занятий – мечта для одних, ужас для других, но поверить не мог никто. Особенно при том, что ничем тяжелым она, вроде бы, и не болела.

Однако тяжелым или не тяжелым, а зрение у нее падало беспощадно – ей всего четырнадцать, а зрение уже минус пять.

– Всего три, – подтвердил отец. – Сегодня день подготовки, завтра – операция и первичное восстановление, а послезавтра тебя уже отпустят домой. Потом две недели восстановления дома и тоже самое для второго глаза.

– Ого! А-а заберешь меня тоже ты?

– Вот тут не могу обещать, милая, не знаю. Постараюсь отпроситься, но, возможно, заберет тебя все-таки мама.

– Эх, ну ла-адно…

– Главное – ничего не бойся и слушайся врачей. Кто у нас умница? – мужчина умиленно улыбнулся.

– Я, – вздохнула Тефи, останавливаясь на пару минут и с тревогой разглядывая высокое белоснежное здание больницы. – Хотя вот сейчас я себя ею как-то не чувствую.

– Ты умница, зайчонок. Пойдем.

***

Формальности позади и вот Тефия уже в гордом одиночестве сидит в палате, с осторожным любопытством осматриваясь по сторонам.

Палата не представляла из себя ничего необычного: сравнительно небольшая комната, выкрашенная в бледно-зеленый цвет, три кровати возле стен, и над каждой – какой-то странный торчащий из стены краник; рядом с кроватями – тумбочки для вещей; и большое окно во всю стену, заливающее палату сумрачным светом хмурого утра.

“Как-то тут пустовато, – подумала девушка, размещая вещи в тумбочке и задумчиво оглядываясь. – Ну, оно и понятно – больничка. Но я что, так и буду тут одна? Скучновато будет, после школы особенно. Хотя, с другой стороны, может оно не так уж и плохо? А то вот возьмут, да подселят ко мне какую-нибудь… неприятную личность, типа той же Герды. У нее вот, кстати, тоже со зрением фигня какая-то была – и правда не подселили бы…”

Покончив с вещами, она поднялась на ноги и подошла к окну. Правда, посмотреть там было особо не на что: маленький внутренний дворик, переходящий в какое-то подобие парка, выкрашенная в синий цвет будочка, дверь то ли запасного входа, то ли технического – ничего любопытного.

Дверь палаты скрипнула и грохнула об стену, открываясь.

– Мама, мама, вот она, наша комната! – возвестил юный жизнерадостный голосок. – Мы… ой, тут кто-то уже есть!

Чуть поджав губы, Тефи обернулась, обнаруживая на пороге палаты маленькую девочку: чуть курносую, зеленоглазую, с заплетенными в коротенькие хвостики редкими каштановыми волосами, и обряженную в цветастое платьишко чуть выше колена.

– Мама?!

– Тише, Иза, не нужно так кричать. Я ведь сказала, что сейчас приду, – послышался женский голос – чуть хрипловатый, но молодой и, в целом, приятный.

И почти сразу в палату вошла и его обладательница: молодая невысокая женщина – с такими же, как у Изы, каштановыми волосами (разве что подстриженными в аккуратное каре), с узким тонкогубым лицом, одетая в темно-зеленый спортивный костюм, что был сшит из ткани, напомнившей Тефии бархат.

– Мамочка, так мы что, будем не одни?! – тут же громогласно вопросила Иза.

– Не одни, конечно – девочка вот тоже лечиться приехала… Добрый день! Мы, выходит, соседи по палате? Надеюсь, моя дочь не напугала тебя?