Зверь

Зверь

Каждый раз когда мой муж уезжает на несколько дней по делам, я нахожу все новые подтверждения его домашней полезности. Например вынос мусора. Обычно мне не доставляет никаких проблем нагрузить его этой неприятной обязанностью, в дождь и в зной, днем или вечером, при дневном свете или в кромешной темноте. Он тяжело вздыхает, медленно натягивает куртку и ботинки, берет тяжелый мешок и исчезает за дверью с выражение мученика, готового принести свою жизнь в жертву на благо семьи. Ему это не нравится, но он это делает. Ни разу на моей памяти он не отказался лишь потому, что на улице было слишком темно и страшно. Но это мужчинам легко. Они большие и сильные, у них железные нервы, не в пример бедным-несчастным женщинам , чье слишком богатое воображение всегда готово превратить простое отсутствие освещения во что-то исключительно опасное.

Я стояла у переполненного мусорного ведра и вглядывалась в черноту за кухонным окном. Ничего не видно, кроме отражения кухонной лампы и моего темного силуэта. Темно, слишком темно... Может быть, мне лучше подождать до утра?

— Ну и не стыдно тебе? — Пыталась я уговорить себя. — Нет там ничего страшного. И если Джон ничего не боится, то и тебе там бояться нечего. Кроме того, если ты не вынесешь мусор сейчас, то к утру им провоняет вся кухня, дети откажутся есть завтрак. А если они откажутся есть завтрак, то они будут отвлекаться в школе. А если они будут отвлекаться в школе, то можно забыть про нормальные оценки и поступление в колледж. И все из-за того, что их мать боялась темноты. Соберись. Единственная опасность, которая тебе там грозит, — это оголодавший енот.

Хорошенечко себя замотивировав, я взяла мешок, который уже грозился порваться под собственной тяжестью, и выглянула на улицу. Я притормозила на пороге, надеясь что мой пес, как обычно, выбежит меня сопровождать. Но толстый ленивец уже наверняка спал наверху, втихаря пробравшись в одну из детских постелей. Он у меня настоящий эпикуреец и донельзя мною избалован, как утверждает мой муж. Я поежилась от прохладного ветерка, вздохнула и побрела за угол дома, где стоял наш мусорный бак. Подняла крышку, и свет полной луны сверкнул, отразившись от номера нашего дома, написанного на бачке серебристым маркером. С трудом подняв тяжеленный мешок, я подтолкнула его в щель под крышкой, надеясь, что в процессе из него ничего не вывалилось на мой чистый халат. Мешок грохнулся внутрь с победным плюхом. Ну вот, теперь можно и спать.

И вот тогда-то я и услышала хриплый голос прямо у меня за спиной.

— Привет...

Я не закричала. Обычно я вскрикиваю и без провокации. Но этот низкий мужской голос посреди ночи, прямо у моего дома, за городом, где прохожих не бывает в принципе, он просто приморозил меня к земле от страха.

— Повернись, — приказал мужчина.

Я медленно повернулась. То, что я увидела, заставило меня попятиться и вжаться спиной в мусорный бак.

Смерть приходит к людям в разных обличьях. Я уже не молоденькая девушка, и мне уже доводилось провожать людей в последний путь. Иногда смерть была медленная и ожидаемая, а иногда быстрая и шокирующая. Временами я задумывалась, какой будет моя, надеясь, конечно, на смерть в кругу семьи, в окружении детей и внуков, с моим мужем, сидящим рядом и держащим меня за руку. Точно так же, как он сидел и держал мою руку, когда наши дети рождались на свет. Но моя смерть меня удивила, подкараулив меня в виде оборотня прямо около моего дома за мусорным баком.

— Тихо, — сказал волк.

Оборотень подошел чуть поближе и присел на задние лапы. Он был большой, угрожающе большой, и выглядел в точности как волк, если не считать слегка непропорционально большой грудной клетки и удлиненных передних лап с огромными когтями на концах. Мое богатое воображение услужливо подкинуло мне образ этих когтей, непринужденно разрывающих мои внутренности. Я не могла бороться, я не могла кричать. Что можно противопоставить такой мощи?

— Ты боишься, — констатировал зверь. — Я чую это по твоему запаху.

С этими словами мой ужас вспыхнул со всей силы и затих, как будто прогорел дотла, оставив после себя пустоту отчаяния. Мне нечего было больше бояться. Мне оставалось лишь принять неизбежное, желательно сохранив хоть какие-нибудь остатки достоинства. Все, что я теперь чувствовала, — спокойствие, ледяное смертельное спокойствие.

— Ты так удивлен, что я тебя боюсь? — процедила я, расправляя плечи и глядя ему в глаза с вызовом.

— Браво, — улыбнулся он. — Вот это мне нравится гораздо больше.

Он склонил голову на бок и слегка согнул верхнее ухо. Этот жест неожиданно сделал его похожим на дурашливую немецкую овчарку, приглашающую поиграть, а не на смертельно опасного оборотня. Если только не смотреть на эту странную грудь и когти. Я сконцентрировала взгляд на его морде, стараясь не смотреть ниже шеи. Если ему придет в голову внезапно меня полоснуть, то лучше мне этого так и не увидеть.

Но он не торопился нападать. Он спокойно сидел передо мной, и его почти по-человечески умные глаза рассматривали меня с каким-то ожиданием и интересом. Он был сильный, спокойный альфа-самец, красивый и уверенный в себе, не слишком молодой, но еще полный силы. Хищник, не утруждающий себя убивать без необходимости. У меня промелькнула мысль, каким бы он был в человеческой форме. Был бы он таким же красивым? Поймав себя на этой совершенно ни к месту появившейся мысли, я покраснела и попыталась прогнать ее прочь из головы. Но было поздно, и оборотень заметил мое мимолетное смущение.

— А знаешь что, — потянул он. — Как насчет маленькой игры? Я дам тебе одно желание за то, что ты мне расскажешь, о чем ты сейчас думала...

— Я думала о том, что ты красивый волк, и пыталась представить тебя в человеческом обличье, — призналась я.