Зверь из Маэлинна

1. Жертва

Конец осени. Скоро наступит зима.

Черт возьми, как же холодно.

Прошедшая ночь была безоблачной и яркой, наполненной светом огромной полной луны. Привыкнув к ее холодному сиянию, в такую ночь легко можно было бы обойтись без масляных светильников и факелов на улицах. И, не будь их на пути одиноко бредущей в тишине женщины с ребенком на руках, та наверняка бы заметила нависшую над ней пугающую тень.

«Еще немного подзаработаю и смогу убраться куда-нибудь подальше отсюда. Забыть это все и зажить там, где никто меня не знает», – Согревая дыханием свои замерзшие пальцы и маленькие ручки крохотной дочки, Ланда шла от подруги по ночным закоулкам Маэлинна к той дыре, которую звала теперь своим домом. Подобные поздние прогулки были для нее обычным делом, ведь она работала вечерами и ночами, согревая красивым телом и душевным теплом совершенно чужих ей мужчин. Ланда, признаться, мало что умела в этой жизни, чтобы как-то иначе заработать себе на хлеб, однако была достаточно молода и красива, чтобы собой торговать. И, пожалуй, единственным хорошим событием, – не хотелось бы говорить «последствием», – в ее нынешней жизни была годовалая дочь. Ланда оказалась на грани бедности и в долгах, села на шею добросердечной подруги, которая держала при себе ее ребенка, в то время пока мать работала… и, казалось, хуже ситуации для рождения дочери не придумаешь. Но ей безумно хотелось любви. Не той, что происходит между мужчиной и женщиной за закрытыми дверьми борделя, — от такой любви ее уже давно тошнило, равно как и от мужчин, что довели ее до сегодняшнего положения. Ланде хотелось любви беззаветной: ощущать себя нужной, необходимой, единственной. Такую могло дать только дитя. Дочка придавала матери желания жить, иначе девица бы, скорее всего, уже свела счеты с жизнью. А теперь ей нужно было держаться и продолжать существовать для них обеих.

– Еще немного, и мама заберет тебя из этого гадюшника. Мы убежим от Бастьена и забудем все как страшный сон, – целуя холодный нос дочери шептала женщина на ходу о своих мечтах.

Она повторяла эти слова уже не в первый раз, словно какую-то молитву оглохшим к страданиям смертных богам в которых не верила. Ведь, если боги позволили ей остаться обманутой и брошенной на чужбине с ребенком под сердцем, то зачем они такие нужны вообще? И для своей малышки Ланда не желала подобной судьбы. Поэтому отсюда нужно было бежать. Еще немного денег скопить бы... и прощай вся эта грязь. Ребенок не только спасал ее жизнь, он еще оказался причиной, каких поискать, чтобы эту жизнь менять. У Ланды появилась цель.

– Или, может быть, мы просто вернемся в родные края. Хотя, я сомневаюсь что нам там будут рады после того, как я сбежала…

Малышка вдруг раскапризничалась и мать поспешила ее успокоить, покачивая на руках, но это не помогало. Ребенок будто понимал сейчас гораздо больше своей непутевой матери. Малышка чувствовала опасность, а женщина была поглощена своими переживаниями и мечтами, потеряв бдительность.

Ланда была уже почти на пороге своего дома. Она начала понимать что случилось, лишь когда плач дочери, прервался гулким дыханием и вкрадчивым рычанием. Злая собака? Нет, вряд ли. Слишком громко для пса. Ланде стоило бы бежать скорее, да захлопнуть дверь, но она повернулась, совсем не понимая что делает, и то, что она увидела, вызвало в ней ужас.

Когда темные глаза проститутки столкнулись с полыхающим льдом хищных и нечеловеческих, женщина побелела от ужаса. Преследовавшая ее тень спрыгнула с крыши дома в тупике переулка бедного квартала, отрезая для жертвы путь к отступлению. Она оскалилась, надвигаясь из темноты и с каждым шагом все явнее превращаясь в огромное, косматое, зубастое чудовище. В страхе Ланда понимала: оно сейчас разорвет ее и ребенка, да мокрого места от них не останется.

Ланда оступилась, отступая от неминуемо надвигающейся угрозы.

«Нет…» – прошептали побелевшие губы.

Она ударилась в панику. Все сознание оказалось в смятении. Она даже не понимала куда бежать и где скрыться, потому что знала: дверь открыть не успеет.

– АААААААААААААХ! – Разорвал утро высокий леденящий сознание вопль дикого первобытного страха, прокатившийся по сонным улицам тихого ночного Маэлинна.

Голодный зверь бросился на свою жертву, видя в ней и ее ребенке легкую добычу. Он не накинулся на стражников, патруль которых спокойно прошел тут несколько минут назад. Он выбрал себе другую добычу, зная что та слаба и далеко не убежит. В лучшем случае мать просто бросит ребенка, а нет – так только сытнее.

– Спасите! Помогите! Кто-нибудь!

Отчаянный крик о помощи нашел в ночи только пару любопытствующих глаз, но ни одной желающей помочь души. Чудовище бросилось вперед.

Младенец залился плачем. Вопли заглушило рычание. Только вот Ланда уже не кричала. Она была мертва и ее остывающее тело разрывала на части голодная проклятая тварь. Мать накрыла собой ребенка, пытаясь защитить свое единственное сокровище от страшного людоеда, которого кровавый дурман трапезы заставил забыть об осторожности и выбраться из тени на свет. Бесспорно, несколько минут жизни для малышки мать у судьбы выиграла. Зверь, облаченный в черную шкуру, был слишком голоден, чтобы покуситься на более мелкую добычу. Однако, это все было бессмысленно и ненадолго.

Никто не появится, чтобы вступиться за крохотную жизнь.

Они были обречены.