Зверь из прошлого (2)

Зверь из прошлого (2)

— Эй, ты чего? — вскинул бровь Винс, недоумённо глядя на девушку. Он говорил громко, чтобы перекричать музыку. — Я ж без языка.
      — Извини, — виновато улыбнулась Дженни, прикладывая ко рту тыльную сторону ладони.
      Она казалась очень холодной — настолько горячими были губы. А пару секунд назад, когда Винс её целовал, девушке и вовсе показалось, что к губам прислонили раскалённую кочергу.
       «Будь ты проклят!»
      — Можем попробовать ещё раз, — с усмешкой протянул парень, снова обнимая Дженни.
      Но она деликатно высвободилась.
      — Думаю, не стоит.
      А смысл? Да, что-то в Винсе определённо было, но особого восторга его замашки альфа-самца всё-таки не вызывали. К тому же, узнав его чуть ближе, Дженни быстро поняла, что это просто пыль в глаза. Но всё равно упрямо решила попробовать и с ним — а вдруг? Вдруг всё-таки не пыль, вдруг он достаточно силён, чтобы перебить эту проклятущую «связь» с этим проклятущим Риккардо?
      Недостаточно. Всё-таки пыль.
      — Извини, мне пора, — мило улыбнулась Дженни и, оставив парня недоумевать и раздражённо фыркать, быстро вышла из клуба.
      Оставаться тоже смысла не было. Клубы девушка любила, но только проверенные, где бармен точно не подсыплет в напиток какой-нибудь дряни, где можно расслабиться и просто потанцевать, не опасаясь быть облапаной каким-нибудь укуреным придурком.
      И всё-таки жаль, чертовски жаль. Хотя, пожалуй, Дженни уже пора было привыкнуть к неудачам. С той ночи прошло восемь лет. Пять из них, начиная с шестнадцати, девушка пыталась найти того мужчину, парня, мальчика, старика — кого угодно, кто смог бы избавить её от метки мексиканца.
      Столько всего произошло! Жизнь так изменилась!
      Сэм Гудмен сделал то, о чём так давно просила его жена — продал ранчо. Вся семья переехала в Англию. Изабель твердила, что уже поздно, но он снова был непреклонен. События той ночи сильно повлияли на мистера Гудмена. Какой-то ублюдок проник в их дома, угрожал его жене, домогался его дочери! А Сэм просто валялся без сознания! Когда жена рассказала, что произошло, он впал в ярость, которая быстро превратилась в решимость убраться от Мексики как можно дальше. А потом и в мрачность, развеять которую не могло ничто.
      Изабель тоже изменилась. Бесконечные тревоги за мужа и дочь иссушили её красоту, женщина осунулась, похудела, постарела. Ей пришлось всё рассказать Дженни. Про существование оборотней, одной из которых была и сама Изабель, и вся её семья. Про Риккардо Варгаса, её бывшего жениха. Он был диким — сыном женщины-волчицы от настоящего волка. Такая связь была огромной редкостью, рождённые от неё дети не переживали и первое своё превращение в зверя. А если и случалось чудо, то потом несчастный всё равно сходил с ума. Риккардо же каким-то образом сумел сохранить разум. Но всё равно оставался диким.
      И с этим чудовищем Дженни связана кровью!
      Сколько раз она пыталась выбросить тот клык, который оставил мексиканец! Сжечь, утопить, зарыть! Даже в кислоту опускала — тщетно. Вернее, сначала вроде бы удавалось, но каждое утро он снова висел у девушки на шее.
      Исчерпав фантазию, Дженни решила попробовать избавиться от той «метки», как называла её Изабель. Некий знак, дающий остальным оборотням понять, что девушка или парень несвободны. Правда, обычно такая «метка» просто слегка меняла запах обоих, позволяла узнать друг друга даже не видя. Лучше чувствовать избранника. Дженни рассказала матери, что происходит, когда парень пытается её поцеловать, но Изабель только беспомощно развела руками. Она никогда не слышала, чтобы простая метка как-то ещё влияла на тело, причиняла боль, да и вообще какие-то неудобства.
      — Но от дикого можно ждать всего. Он любит боль, — добавила женщина, пугливо озираясь, будто Риккардо может явиться в любой момент.
      — Хорошо, а как избавиться от обычной метки? — спросила Дженни, пряча раздражение. Материнская мнительность иногда её просто бесила. — Вот влюбилась я в парня, хочу его взаимности. А он ни в какую. Я «пометила» его. Всё, он мой?
      Изабель покачала головой.
      — Поставить метку насильно может только мужчина, — сказала она печально.
      Девушка фыркнула.
      — Это ещё почему? Что, до оборотней эмансипация не дошла? Американка во мне негодует! — с улыбкой добавила она, желая хоть как-то развлечь мать.
      Но та лишь тяжело вздохнула.
      — У женщины обычно не хватает сил. Она слабее.
       «Ну это мы ещё посмотрим»
      — Ладно, так можно от этой гад… от этой штуки избавиться? Можно ведь?
      Изабель казалась растерянной.
      — Такое редко бывает. Метка… хм… как бы тебе объяснить… обычно её ставят только, если уверены, что хотят прожить с этим человеком до конца своих дней. Просто взять и стереть её нельзя.
      — Должен же быть способ! — воскликнула Дженни, глядя на мать с отчаянием и мольбой.
      Протянув руки, женщина обняла дочь.
      — Её можно только перебить, — сказала Изабель после минутного колебания. — Это всё отголоски далёких времён и варварских порядков, когда женщины считались просто самками.
      Колкий комментарий так и вертелся у девушки на языке, но она сдержалась.
      — Скажем, я — мужчина, и мне понравилась «отмеченная» женщина, — продолжила мексиканка. — Если я достаточно силён, то могу перебить метку соперника своей.
      Но после этих слов Дженни всё-таки не сдержалась:
      — Они путали женщин с фонарными столбами? — ядовито фыркнула она, закатывая глаза.
      — Ты спросила, я ответила, — отстранившись, бросила Изабель холодно.
      Девушке тут же стало стыдно — она ведь прекрасно знает, как сильно мать чтит прошлое. Даже такое.
      — Прости. — Снова прижавшись, Дженни поцеловала её в щёку. — Просто… ну… сама понимаешь, в наше время слышать такое… дикость.
      Женщина снова тяжело вздохнула. Обняла дочь крепко-крепко. Прижала к груди.
      — Ангел мой, — прошептала она, целуя золотистые волосы. — Как же я перед тобой виновата…
      Но Дженни не дала продолжить, в который раз принимаясь убеждать мать, что ни в чём её не винит. А потом тут же позвонила знакомому парню, который уже давно пытался обратить на себя её внимание. Какое-то время они встречались, гуляли, но когда губы Роберта коснулись губ Дженни, её будто бы ударило током, кровь вскипела. И так было со всеми, абсолютно со всеми мужчинами и парнями, пытавшимися сблизиться с девушкой.
      В порыве упрямого отчаяния она попыталась сама поцеловать парня, а однажды даже позволила очередному ухажёру залезть себе под юбку — и потом несколько недель обходила мужчин десятой дорогой. В обоих случаях чувства были такие, будто ей в рот или между ног сунули кабель высокого напряжения. Будто бы этот безумец через эту свою дурацкую метку карал Дженни за слишком уж настырную инициативу. Ну или просто наслаждается. «От дикого можно ждать всего. Он любит боль».
      Достав из сумочки телефон, девушка хотела вызвать такси — до дома недалеко, можно дойти пешком. Но уже глубокая ночь, район не самый безопасный. Рисковать не хотелось.
      — Эй, подожди-ка!
      Однако тут из клуба вышел Винс. Его раздражение и злобу девушка почуяла ещё до того, как парень к ней подошёл. А также запах выпивки и наркотиков.
      — Какого чёрта?! — прорычал Винс, останавливаясь почти вплотную.
      Девушка невольно отошла на шаг.
      — Что именно? — уточнила она осторожно.
      — Какого чёрта ты ушла?! Меня подняли на смех!
      — Но я ничего не делала! — опешила Дженни.
      — Сейчас сделаешь!
      С этими словами Винс, сверкая абсолютно звериными глазами, схватил её за локоть. От неожиданности девушка не успела увернуться.
      — Пусти! — рявкнула она, тут же вскипая.
      Но парень не слушал.
      — Заткнись! Шлюха!
      Толкнув Дженни к стене клуба, он замахнулся. Девушка невольно зажмурилась, одновременно выставляя вперёд локоть, чтобы хоть как-то защититься.
      Но удара так и не последовало.
      Вместо него был пронзительный крик Винса.
      Открыв глаза, Дженни увидела… огромного чёрного волка, вцепившегося в руку парня. Он пытался высвободиться, но хватка зверя становилась только сильнее; он сам, зло рыча, трепал Винса, как тряпичную куклу.
      — Хватит! — придя в себя от изумления и ужаса, закричала Дженни. — Ты его покалечишь!
      Несколько мгновений волк продолжал свою жуткую игру, но потом всё-таки разжал челюсти. Баюкая окровавленную руку, парень тут же бросился прочь. Зверь же посмотрел на девушку. Дженни тут же стало не по себе. Она прекрасно знала, кто перед ней, хоть и не могла понять, как он мог тут очутиться. Он защитил, да. Но не для того ли, чтобы самому расправиться с дерзкой?
      Вжавшись в бетонную стену, девушка со всё нарастающим ужасом наблюдала, как волк подходит всё ближе и ближе. Вплотную. Тихо зарычал. Вздрогнув, Дженни снова зажмурилась, ожидая расправы. Но зверь медлил. В рыке чувствовалась не столько угроза, сколько осуждение. И насмешка. Интересно, над чем же он смеётся? Над её страхом или недавним поступком? Собравшись с духом, девушка открыла глаза.
      — Ты сам виноват, — не придумав ничего лучше, хмыкнула она нервно.
      В жёлтые волчьи глаза Дженни смотрела сверху вниз, но уверенности всё равно не чувствовала. Это зверь. Чудовище. Кто знает, что ему надо? Тогда он говорил, что ребёнок — а вдруг передумал? Вдруг что-то изменилось, и он захочет её сожрать?
      Словно прочитав её мысли, волк совершенно по-человечески фыркнул. Обнюхав судорожно сжатую в кулак ладонь, ткнулся холодным мокрым носом. Как собака!
      В очередной раз справившись с изумлением, девушка медленно разжала пальцы. Страха она больше не чувствовала. Наоборот, была совершенно спокойна. Волк источал силу, острую, жгучую, жестокую. Но одновременно убаюкивающе-мягкую, тягучую, завораживающую. Когда он рядом, бояться нечего. Разве что его самого. Но если не провоцировать, он даже может быть ласковым.
      — На нежность потянуло? — робко усмехнулась Дженни, осторожно касаясь крутого лба.
      Волк позволял себя гладить. Жёлтые глаза смотрели внимательно, твёрдо. И до жути по-человечески. Движимая внезапным порывом, девушка опустилась на колени.
      — Отпусти меня, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал неагрессивно, но уверенно. — Я прошу тебя. Пожалуйста. Отпусти. Ты всю мою жизнь перевернул с ног на голову. Моя семья страдает из-за тебя. Если ты когда-то любил мою мать, то хотя бы в память о этом. Ей тоже плохо, она до одури тебя боится. Отпусти.
      Волк смотрел. Молча. Неподвижно. Исходящее от него ощущение изменилось, мягкая тягучесть исчезла, уступив место непреклонной твёрдости, почти безжалостности. Это и был ответ.
      — Ну ладно же, — бросила Дженни, поднимаясь. Внутри снова поднимались раздражение и злость. — Хорошо. Прекрасно! Тогда иди отсюда! Ну! И не смей больше приходить! Сдалась мне твоя помощь, ха! Сама бы справилась! Прочь! Вон! Ты просто…
      И опять новое ощущение. Теперь уже как вспышка, резко, будто пощёчина. Девушка умолкла, язык ей просто не повиновался. Страх.
      — Уходи, — бросила она дрожащим голосом. Усевшись прямо на асфальт, прислонилась спиной к стене. — Я не хочу тебя видеть. Я устала. Я хочу нормальной жизни. Хочу встречаться с парнями. Влюбиться. Заниматься любовью! А ты… ты… монстр! Сколько можно меня мучить?! Что тебе надо?!
      Волк продолжал смотреть на Дженни. По её щекам побежали слёзы, губы тряслись. Она чувствовала себя как никогда слабой. Беспомощной. Но и только — ощущение зверя пропало. Он сам вдруг стал каким-то бесплотным, полупрозрачным. Таял прямо у девушки на глазах, будто бы сливаясь с ночной тьмой.
      Последними исчезли глаза. Янтарно-жёлтые, густые. Волчьи. И человеческие.