Звонок

Звонок

- Да, алё, - Лена кричала в трубку, - да, я слушаю вас. Говорите!

Никто не ответил. Лена положила трубку, но не успела даже дойти до кухонной двери, когда телефон зазвонил снова.

- Ну, говорите же, - сказала она сразу.
- Здравствуй, - сказал голос и замолчал.

Лена присела, отстранила трубку и испуганно посмотрела на неё.
Потом опять осторожно приложила её к уху и шепотом сказала:

- Здравствуй...

В трубке ничего не ответили, только было слышно, что на том конце провода кто-то есть, но он просто молчит.

- Очень боялся тебя испугать.

Лена молчала. Сначала она подумала, что это кто-то так шутит, но его голос она узнала бы из миллиона. Нет, из миллиарда. Нет. Его голос она никогда бы не спутала, ни с кем. Потому что это был самый родной и самый желанный голос. Немного хриплый, как будто простуженный, но она чувствовала, что на том конце провода сейчас он. Тот, кого она потеряла 3 года назад, но будет любить всю оставшуюся жизнь.

- Скажи мне что-нибудь.
- Я знала, что ты вернешься.

Он засмеялся. Совсем неслышно, так, как смеялся всегда. Немного смущаясь и, наверное, покручивая рукой усы.

- Я даже не хочу спрашивать тебя, как это все произошло. Я просто хочу слышать твой голос. Или, - Лена немного запнулась, - или может быть...
- Нет. Только голос.
- Хорошо.

Он молчал.

- Как ты? Просто расскажи мне, как ты.
- Не могу.
- Хорошо. Тогда просто говори. Просто говори. Что-нибудь.
- Помнишь ромашки?
- Да, - тихо сказала Лена, и по её щекам потекли слезы.

Они, соленые и горькие, стекали на платье, на руки и, казалось, вместе с этим бестолковым дождем, который тревожно стучал в окно, пели серенаду. Грустную и печальную песню о любви.
Она даже подумала о том, что эти капли так громко стучат, и из-за них она не услышит его слов. Но он пока молчал, а капли все плакали и плакали.

- Красивые цветы. Тут их нет. А может и есть. Но я не встречал.

Потом он почувствовал, что она плачет.

- Прости. Не хотел будить в тебе воспоминания. Просто...
- Это чистые слезы. Они смывают все, что было за эти три года. Без тебя.
- Я очень виноват.
- Не надо. Все равно ничего не вернуть и ничего не изменить. И если ты не можешь говорить о том, как ты, расскажи мне о прошлом. Там где был ты. И я.
- Это очень больно.
- Мне тоже, – потом, немного помолчав, добавила, - эта боль... это наказание или награда?
- Боль не может быть ни наградой, ни наказанием. Потому что она боль.
- Но ведь она отпустит. Когда-нибудь. Да?
- На время.
- Значит, наказание.
- У тебя есть кто-то.
- Нет. А у тебя?
- Нет. И не будет, - ответил он и вздохнул.
- А у меня? – спросила она и замерла.
- Будет, – сказал он, и она почувствовала, как он слегка усмехнулся.

- Ты мне еще позвонишь?
- Нет. Вряд ли.
- Все равно спасибо. Мне даже дышать стало легче.

В трубке послышались короткие гудки. Лена встала, вытерла почти высохшие на щеках слезы и улыбнулась.
Потом оделась и вышла из дома. Купив в ближайшем цветочном магазине огромный букет ромашек, остановила такси: «На Ваганьковское, пожалуйста»
Вернулась она домой поздно вечером и залезла под теплый плед. Мама принесла ей чашку горячего чая, погладила по голове и, словно, между прочим, сказала:

- Леночка, тебе звонил какой-то мужчина.
- Попросил поблагодарить за ромашки?
- Да, - кивнула в ответ мама.
- Спасибо, мамуль. Я знаю.