Звуки музыки: Почти прозрачный голубой

Отрывок первый

ОТРЫВОК ПЕРВЫЙ

… я шел по залитому солнцем аэропорту и тянул за собой чемодан на колесах с тем малым, что мог увезти с собой обратно в Россию: одежду, документы, несколько книг, ноты, деньги и далее по мелочи. Вокруг звучала теперь уже такая непонятная французская речь. Я все еще не мог до конца поверить и принять тот факт, что решился на такой, можно сказать, безумный шаг.

От жары и духоты в стеклянном зале ломило кости и не хватало воздуха, чтобы вдохнуть полной грудью, но, несмотря на это, мне было невероятно легко. С меня словно сняли груз, который до этого тянул к земле. Я шел с высоко поднятой головой и улыбался хмурым алжирцам и африканцам, которых на родине Наполеона оказалось намного больше, чем я того ожидал, впервые прилетев сюда поступать в консерваторию. В моем представлении Франция была страной багетов и мушкетеров, но никак не многонациональной державой, где теперь жили не только коренные французы, но и выходцы из бывших французских колоний.

До аэропорта меня подбросил мой хороший друг по консерватории, Эмиль. Мы приехали вдвоем. С мамой, Лораном, Мари и остальными я попрощался заранее. Мне не хотелось, чтобы они приезжали меня провожать. Не знаю, почему. Просто решил, что так будет лучше для всех.

– Ну что, – сказал Эмиль, когда я с головой нырнул в багажник за вещами, – теперь уже нескоро свидимся, а, Николя? Знаю, это прозвучит банально, но я буду скучать. Мы через многое прошли. Как там у вас говорят? Через огонь, воду и даже профессора Пломбье.

– Да, дружище. Я тоже буду скучать. Не знаю, вернусь ли вообще когда-нибудь.

– Понимаю. Зов Родины – это тебе не шутки, с ним сложно совладать.

– Да, – отозвался я, – очень сложно.

– Не забывай товарищей то цеху. Тебе здесь всегда рады.

– Насчет этого не беспокойся. Вас сложно забыть, – и мы оба засмеялись.

Мы попрощались.

Эмиль уехал, а я поспешил внутрь сияющего разноцветными бликами комплекса.

Ночью я плохо спал, чему нисколько не был удивлен. Я бы куда сильнее удивился, если бы уснул сразу и проспал вплоть до звонка будильника. Я привык к проблемам со сном и научился с ними уживаться – у меня были свои способы борьбы с бессонницей.

На глаза попался магазинчик беспошлинной торговли. Изначально я не планировал ничего покупать, но, постояв у витрины, решил, что прикупить бутылочку красного вина не помешало бы. До переезда во Францию я практически не пил вина, теперь же оно прочно укрепилось в моем ежедневном рационе. Вино здесь пили все и всегда, и я тоже понемногу приучился начинать ужин и даже обед с бокальчика красного полусладкого. Поскрипев скупым сердцем и тем, что осталось от совести, я купил целых две бутылки.

Скоротав время до отправления в зале ожидания, я пошел следом за толпой, спешащей к трапам. Пассажиров, летящих со мной одним рейсом, было всего ничего – мало кому хотелось лететь в снежную Россию из Франции, где погода металась от приятно теплой до терпимо жаркой. В салоне самолета сидели в основном мужчины солидного вида в костюмах и галстуках – видимо, бизнесмены среднего пошиба, у которых были назначены деловые встречи или командировки.

Пока я сначала наблюдал, как наш самолет отрывался от земли, а затем как он прорывался через плотную баррикаду облаков, устремляясь к востоку, наступило время обеда. Стюардесса поставила передо мной поднос с едой и маленькую бутылочку вина. Я неспешно поел и снова уставился в окно. Мы плыли по воздушному морю на воздушном корабле и медленно качались на белых волнах.

В салоне стояла тишина, и только гул снаружи не давал появиться звону в ушах. Мне стало интересно: а через сколько часов мы пересечем российскую границу? Меня не волновали границы других стран. Мне было интересно только одно: когда же я окажусь в родных водах? Почувствую ли я что-то, замрет ли на мгновение сердце или я не смогу отличить этот миг от остальных?

По громкой связи сделали какое-то объявление, но я не стал прислушиваться. По спокойной реакции остальных пассажиров было понятно, что не сказали ничего увлекательного. Все молча сидели, надев наушники и уставившись в книги, газеты, экраны.

Я выпрямился в кресле и расслабился настолько, насколько позволяла поза.

Томное тепло вина начало медленно растекаться по телу.

Я закрыл глаза и попробовал представить, что могло меня ждать впереди …