Звёздочка миллиардера. Это моя дочь!

Глава 1

— Босс, нам нужно поговорить о вашей сбежавшей невесте.

Отрываю взгляд от монитора и смотрю на начальника безопасности своей компании. Замечаю в его руках желтоватый конверт.

— О Марте Витальевне.

При имени бывшей зубы стираются в порошок. Это уже прожитый период. Но одно упоминание о ней вызывает дурные воспоминания. Я был влюблён, меня предали, обокрав и сбежав. За несколько дней до свадьбы.

Решил не искать её. Не мстить. А продолжил жить дальше. И я позабыл эту тварь, пригревшуюся на моей груди, за несколько лет. Но Женя решил мне напомнить о ней. И не просто так. Что-то произошло.

— Что с ней? Вернулась в страну?

— Нет. Всё так же скрывается от вас. Но прислала письмо.

Выгибаю бровь. Она? Мне? Письмо? Спустя столько лет?

— Анонимное, без отправителя. Но это, несомненно, она, — кашляет помощник. — Курьер доставил десять минут назад. Вы же знаете, я такие посылки проверяю сразу же.

— Ближе к делу, — грубо отзываюсь. — Прочитал?

Короткий кивок.

— И что там? Давай вкратце. Не хочу тратить на неё много времени.

И тем более, если там тысяча слов извинений. И просьб простить её и начать всё сначала.

— Совсем коротко?

— Максимально, Жень, максимально.

— У вас есть ребёнок.

Слова подчинённого на секунду вгоняют в ступор. Мне дают пощёчину, которую я не ощущаю, но откат наступает через время. Лицо обдаёт жаром, начинает гореть и колоть.

— Письмо, — перестаю дышать. — Дай сюда.

Он молча пересекает кабинет. Кладёт передо мной жёлтый, потускневший конверт с написанными красивыми буквами:

«С днём рождения».

Он будет только через две недели. Забыла или отправила заранее, чтобы оно пришло на праздник?

Отмахиваюсь от вопросов, достаю из уже вскрытого конверта белоснежную бумагу. Бегло прыгаю по строкам, выискивая слово «шутка». У этой овцы, может быть, такое чувство юмора. Но этого я не нахожу, поэтому читаю с самого начала.

«Привет, Глеб! Я знаю, ты меня ненавидишь. Хотя и наверняка пытался забыть меня, что не вышло. Ты ведь любил меня…».

Равнодушно смотрю на эти слова. Раньше они заставляли пульс ускориться, а сейчас — ничего. И нет, я правда забыл её, перевернув страницу в своей жизненной книге.

Слишком много чести для неё.

«Но извини. Это было не взаимно. Сначала я пыталась спастись от бедной жизни, а потом встретила другого и полюбила его.

Дни перед нашей свадьбой — стали последними днями, когда у меня появился шанс уйти от тебя до того, как ты окончательно привязал бы меня к себе из-за одного события.

Долго думала, говорить или нет. Но решилась, раз впереди твой праздник…

Я была беременна.

От тебя.

Аборт не сделала, срок был большой.

Я родила. Написала отказ.

Честно, не помню, кто это был. Девочка или мальчик. Мне было плевать. Это ведь был твой ребёнок. И он никак не вписывался в мою жизнь, отчего пришлось избавиться от него, чтобы начать всё с нуля.

Хочу, чтобы ты знал.

Он или она сейчас находится в доме малютки. Хотя прошло столько времени… Возможно, он уже нашёл себе семью и счастливо живёт там.

Вряд ли ты его найдёшь.

С днём рождения, Пожарский».

Стук сердца раздаётся в горле, в висках, во всём теле.

Написанное кажется неправдой. Но это её почерк. Это её манера общения.

И я хочу её убить. Схватить руками ту шею, что осыпал поцелуями, и резко дёрнуть, свернув её.

Но эта жажда убивать притупляется растерянностью.

Никогда бы в жизни не подумал, что Марта способна на подобное. Отказаться от собственного ребёнка. Убежать от меня беременной.

А больше всего в голове не укладывается мысль, что где-то на земле ходит моё продолжение. Мой ребёнок. Моя кровь, моя плоть. И растёт в чужой семье.

Сжимаю бумагу в кулаке. От злости хочу найти бывшую возлюбленную. И заставить её пожалеть о том, что она сделала.

Но в приоритете сейчас не эта потаскуха.

— Найди мне его, — чеканю каждое слово, в безумии смотря на смятое письмо. — Как можно быстрее.

— Мы уже начали поиски ребёнка. Что насчёт Марты Витальевны?

— Больше не смей говорить при мне её имя, — рычу, не зная, куда деть злость. Я готов разгромить всё вокруг, сорваться с места, найти её и наказать. За то, что она сделала.

Отправила моего ребёнка в детский дом. При живом отце! Ничего мне не сказав!

Но боюсь, в таком состоянии увидев её — отправлюсь за решётку.

Все эти годы мне было плевать на неё, а сейчас… Она подлила керосина в слабый, но стабильный огонёк. Разбудила настоящего Пожарского, который хочет сжечь всё на своём пути.

И я до неё обязательно доберусь. Превращу в пепел. И заставлю её возлюбленного жрать его, пока не подавится.

Встаю из-за стола. Кидаю проклятую бумажку на пол и пулей вылетаю из кабинета.

Пока они ищут ребёнка, наведаюсь к матери Марты. Она точно должна что-то знать.

Пересекаю весь этаж своего издательства, дохожу до лифта, с силой жму на кнопку. Не нахожу себе места, едва не бросаясь в разные стороны, как раненый зверь в клетке. Благо лифт приезжает скоро. С трудом жду, когда все выйдут на этаже, поздоровавшись со мной.

Терпеливо киваю, а в один момент, когда этот поток не прекращается, залетаю в кабину и тут же жму кнопку первого этажа.

— Мужчина! — удивлённо и недовольно восклицает нежный голосок у стенки. — Вообще-то, ещё не все вышли!

Женская ладонь тянется к панели, нажимает на кнопку открывающихся дверей, но уже поздно. Лифт трогается с этажа.

А я просто не заметил эту мелкую темноволосую девчонку в самом углу. Еле-еле достаёт мне до плеча.

Жмёт на кнопку этажа, от которого мы отъезжаем, в надежде, что лифт вернётся.

— Ещё раз подымешься, — недовольно цежу сквозь зубы. Карие глаза блестят с ненавистью, а густые брови сходятся к переносице. — Я тороплюсь.

В любой другой день — почувствовал бы свою вину. Но сейчас я как бык, что летит только на красную тряпку.