Предателей не прощают

Глава 1. Питер

Глава 1. Питер

Города как люди. С женским названием — гостеприимные и открытые, с мужским — холодные и безразличные.

Питер невзлюбил меня с первой минуты.

Стоило сойти с поезда, кто-то толкнул мой чемодан в стену, и все содержимое вывалилось на грязный перрон.

Наверное, это был знак. Если бы я знала, что произойдет дальше, собрала бы вещи и купила обратный билет. К сожалению, с даром предвидения были проблемы, поэтому осознавать весь масштаб нелюбви пришлось на собственных шишках.

Первая досталась в университете...

Чтобы пробиться в деканат, приходится пройти сразу несколько испытаний. Вначале меня наотрез отказывается впускать охрана.. Просит показать, что лежит в чемодане. Потом на лестнице останавливает какая-то важная дама. Десять минут она читает лекцию о том, что до первого сентября еще неделя и студентам нечего делать в учебном корпусе. Ну и на добивание уже у порога деканата местный профессор принимает меня за уборщицу и требует прямо сейчас вымести мусор из-под его стола.

На объяснения, кто я и зачем явилась, уходит еще десять минут. За это время удается выяснить, что с документами на перевод из Тюменского университета действительно все в порядке. Я зачислена на третий курс геологического факультета. Однако в сопроводительном письме заместителя декана почему-то нет ни строчки про общежитие, о котором мы договорились месяц назад.

— Мне жаль, — пожимает плечами секретарь. — Ничем не могу помочь.

— Но... Мне нужно где-то жить...

— Обратитесь в организационный отдел. Сейчас они вряд ли найдут свободное место, но вас поставят в очередь нуждающихся. Может, после зимней сессии что-нибудь освободится.

— После сессии?.. — Стискиваю зубы, чтобы не застонать.

— Такой регламент. — Секретарша достает из верхнего ящика стола целую коллекцию лаков для ногтей и кивает в сторону выхода.

***

Вторую шишку «подарили» родственники...

Когда я добираюсь до квартиры тетки, единственной родственницы на весь Питер, становится ясно, что проблемы с общежитием были цветочками.

— Уехали они! На юг вчера укатили. До конца месяца не жди, — второй раз повторяет соседка, худощавая дама лет пятидесяти.

— Но как? Мама звонила им позавчера... Тетя согласилась, что я поживу у них неделю или месяц.

Оглядываюсь на дверь теткиной квартиры, пустой трешки с красивым номером «99».

— Вопрос не ко мне, милочка! — Соседка демонстративно зыркает на часы. — О чем вы там договаривались, как и с кем... Нет их, и все!

— А может быть, они ключи где-нибудь здесь оставили?

Бросив многострадальный чемодан, я спешу к квартире. В надежде увидеть ключи поднимаю коврик. Молясь про себя: «Ну пожалуйста!» — ощупываю холодные металлические откосы.

Результат печальный. Ключей нет, зато на безымянном пальце теперь кровоточащий порез.

— Никто в здравом уме не станет оставлять ключ без присмотра или давать его чужому человеку, — поцокав языком, произносит соседка.

«Откуда ты только взялась такая наивная?» — читается на ее лице.

— Мне больше не к кому идти...

Еще дома, в Тюмени, мы с мамой постарались предусмотреть любой форс-мажор. Я заранее договорилась с деканатом об общежитии, а мама связалась с двоюродной сестрой и попросила приютить меня на какое-то время.

Все просто обязано было быть хорошо! Но реальность, кажется, решила размазать тюменскую студентку о питерский асфальт.

— Если идти не к кому, значит, надо было сидеть в своей провинции и не дергаться! — без всякого намека на сочувствие сообщает соседка.

— Я в институте учусь. Перевелась. Лучшая студентка на курсе... — Не знаю, зачем это рассказываю. Наверно, чтобы отвлечься от желания разрыдаться.

— Вы тут все через одну лучшие, — закатывает глаза дамочка. — Как медом в Питере намазано. — Всем своим видом демонстрируя, что разговор закончен, она шагает за порог квартиры.

— И что мне сейчас делать?..

Отчаяние прибивает к полу. Чтобы не рухнуть, сажусь на чемодан и обхватываю голову руками.

— Ты это... На улице думу думай, — взявшись за дверную ручку, бросает соседка. — У нас приличный дом. Бомжей отродясь не было. И не будет! — убежденно добавляет она и громко хлопает дверью.

От безнадеги опускаются руки. Я не знаю, что делать и куда идти.

Сил держаться хватает только до первого этажа. Когда выхожу на улицу, слезы подступают к горлу, и единственное, что я успеваю, — достать из кармана салфетку.

Словно волшебный ответ сверху, вместе с ней пальцы цепляют помятую записку от Валентины, соседки по вагону. Она всю дорогу рассказывала, какие в больших городах холодные люди. Тяжело вздыхала, слушая мой рассказ о переводе в питерский вуз и местных родственниках. А во время нашего последнего чаепития сунула в руки листок со своим номером телефона.

Тогда я не поняла смысла этого жеста. Питер казался сбывшейся мечтой. Но сейчас... Смахнув первые слезы, дрожащей рукой набираю заветные цифры.