• Литнет
• Литературные блоги
• Горячая история от двух авторов!

Горячая история от двух авторов!

                   Добрый день, дорогие читатели!

         Предлагаю вам обратить внимание на роман Александры Ермаковой и Ксюши Левиной -

                    "Невинная для братьев".

Аннотация: 

• Фрида: Он меня забрал за долги отца, как антикварную брошь. Я попала в Ад, где боль, гнев и очень много несправедливости. Где цепные псы капают на меня слюной, а их хозяин обещает утопить в страданиях. И побег оттуда - моя самая главная победа, даже если убьют.
  Лео: Я нашёл её на своей лужайке. Полуголую, изодраную, избитую и зависимую. Она бежала из Ада, за которым я наблюдал, будучи подростком и о котором много лет старался забыть. И теперь - я единственный, кто у неё есть.
  Леон: Я найду её, сначала заберу у него, а потом убью их всех.
  В романе есть:
  Адекватная героиня но с зависимостью
  Два гордых Льва
  Обжигающая страсть
  Любовный треугольник
  
  ВНИМАНИЕ: жесткость, мат, грубость, насилие (умеренное) есть. не МЖМ - любовный треугольник. ВСЕМ ГЕРОЯМ СТРОГО 18+

• Кусочек для затравки: ))

  Долг.
  Как если бы оказалась перед диким хищным животным, во все глаза смотрю на это чудовище, мимолётно на его верных псов. Мы в смертельном кругу: кто колонну боком подпер, кто на подлокотнике дивана сидит, пара — за нами с отцом стоят, сложив руки в замок пред собой. И все... все глядят на нас с безразличием — как на пустое место.
  — Я верну, сеньор, — подобострастно раскланивается отец, как и всякий, попади он в такую ситуацию... наверное. Я так перепугана, что принимаю всё как должное.
  — Я всё верну! — горячо заверяет папа.
  — Уже, — обманчиво ровно отрезает Леон и переводит тяжёлый взгляд на меня.
  В груди, словно глыба льда оседает и в живот от страха пускает стрелы.
  — Сколько, папа? — всё ещё придерживая отца, спрашиваю у него, не решаясь обращаться к Леону.
  — Лодка, сгинувшая в море… снасти, что были утеряны... — неспешно перечисляет Барон вместо онемевшего вмиг отца. — Но самое главное товар, что пропал вместе с ней. Ну и конечно аванс, что был так необходим вашей семье.
  — Улова не было уже неделю, — слёзно молит, его услышать папа. — Дай мне ещё неделю...
  — Сколько? — вторю, так и не дождавшись конкретного ответа.
  — Десять тысяч евро, — ровно и даже не моргнув, роняет Леон. В глазах впервые играют дьявольские огоньки победы.
  Я ахаю и прижимаю руки к груди. Столько не стоит ни наш дом, ни наши жизни.
  — Было же пять! — выдыхает испуганно отец и косится, словно кто-то может на его сторону встать и доказать его правоту. Но псы Барона, лишь безлико взирают на происходящее.
  — Пару недель назад, — холодно напоминает Леон. — Проценты накапали, вот и получилось десять.
  — Я верну, — опять заверяет отец. — Богом клянусь, сеньор...
  — Вернёшь, — загадочно кивает Барон и без тени улыбки, встаёт с кресла. Ротвейлер хоть и не сдвигается с места, но глаза прицельно смотрят, будто он только и ждёт приказа от хозяина, чтобы меня порвать.
  — Уже вернул, — делает к нам шаг Леон. Мы с отцом, чуя недоброе дружно шарахаемся, но куда?! Нас тотчас плотнее окружают псы Барона, и рывками, растягивают в стороны.
  — Нет, нет, — причитаю я. — Мы вернём... клянусь, вернём...
  Я обещаю то, чего не могу выполнить. Нет никакого мы. Нет никаких клянусь. Потому что нет ничего за душой и только планы, как я получу образование и вытяну семью в другую жизнь.
  — Прошу... Дайте время... день, два... — частит папа.
  Его голос срывается на незнакомый мне фальцет и хочется закрыть руками уши и никогда не вспоминать этих клятв и просьб.
  Но мы продолжаем, оба продолжаем просить. Заливаемся на два голоса, вымаливая отсрочки. Я — впадая в отчаянье и глотая слёзы. Отец — протягивая руки к Барону, молясь как на господа бога.
  — Увы, время закончилось, — бог бесстрастен, ему не интересны молитвы смертных.
  Смотрит холодно, почти равнодушно. Едва заметно кивает и я в ужасе кидаю взгляд на отца. Его со спины перехватывает Санчо. В руке палача мелькает огромный нож...
  Аккурат с моим визгом, лезвие мягко скользит по горлу папы, оставляя на коже алый порез, который с лёгким запозданием наполняется кровью.
  Я глохну от собственного истошного крика. Дергаюсь к папе, но безжалостные руки, меня крепко держат на месте. Без нежности, сострадания — как бешеную собаку на привязи.
  — Нет, нет, нет, нет, — точно мантру твержу. Отец ещё смотрит на меня... удивленно-спокойными глазами. Мелькает вина, извинение... Он... открывает рот, но вместо слова... пузырём булькает кровь.
  Санчо отпускает жертву... папа несколько секунд стоит на коленях, пока из его глаз не уходит жизнь. Вместе с его падением на бок, меня ударяет холодом пустоты и отчаянья. От бессилия тело сотрясает жутким ознобом.
  — За что... — шепчу, исступлённо кусая губы и проклиная Барона и его псов.
  — Теперь ты моя, — чеканит бесстрастно Леон. Насильно дёргает, прокрутив к себе лицом: — Я же говорил, что ты станешь моей...
  Смысл фразы доходит с трудом, а в следующую секунду Леон ухмыляется:
  — Посмотрим, какой товар мне достался…
  С хладнокровием дёргает лямки моей ночной рубашки, которую так и не успела сменить. Тонкие полоски впиваются в кожу, оставляя след. Ткань, почти невесомая, падает к ногам и я остаюсь в одном нижнем белье. С оголённой грудью, на слабеющих ногах, стою перед ним и даже не плачу. Лишь подрагиваю. Меня от ужаса так парализовало, что и дышать-то забываю.

• Барон смотрит, внимательно, дотошно, оценивающе.
  Глаза такие чёрные, что не могу разобрать где зрачки, где радужки.
  Жду… расправы, насилия, издевок, удара, но Леон меня даже не касается. Его псы посмеиваются, шуточки отпускать начинают, а Барон с пугающим спокойствием кидает:
  — Пасти заткнули, — взором скользит по моим ногам… бёдрам, груди, которую даже не пытаюсь прикрыть. А когда наши взгляды пересекаются, его губы изгибаются в мерзкой усмешке.
  — Долг оплачен, сеньор Гомес, — с издевательским кивком заявляет бездыханному телу моего отца Барон.

• Всех очень люблю, ваша Кристина.