Н. Караченцов и А. Большова лучше
Для сцены в своём романе «Мёртвая рука. Аврора» просмотрела почти все записи романса «Я тебя никогда не забуду» (А. Вознесенский, муз. А. Рыбникова)
Павел Смеян, конечно, хорош, а у Тамары Гвердцители потрясающий голос, но всё же Караченцов лучше. И пусть он хрипит на высоких нотах, и пусть щербина во рту всё время лезет в глаза, но он – лучший Н. П. Резанов. Его партнёрша Анна Большова – ослепительная красавица, потрясающая Кончита.
Слушать здесь: http://iplayer.fm/artist/282871-Nikolaj_Karachencov_I_Anna_Bolshova/
Смотреть – на Яндекс.Видео (ссылка очень большая)
А читать, что у меня получилось – здесь. Роман был готов. Решила дописать сцену на скорую руку. Потом, может быть, переделаю.
Сюжет прост: английский капитан под видом слепого испанца пробирается в Гавану. Здесь он встречает сеньориту, которая сначала пожалела его, а потом помогла бежать из города, хотя рисковала жизнью. В то время помощь пирату в испанской Гаване каралась смертью.
Перед порогом, прежде чем войти, она сбросила туфли и ввела капитана за собой. Платон шагнул в комнату следом за ними.
– Посидите здесь, – сказала она. – Дядя Пепе вот-вот приедет с рынка. А я пока соберу вам поесть в дорогу, а ещё…
И она заметалась по комнате в поисках чего-то важного, так необходимого ей в эту минуту. Охнула, словно вспомнив, всплеснула руками и выбежала. Звуки её босых ног раздались по каменным плитам пола в галерее и стихли. Капитан и Платон сидели и прислушивались, не глядя друг на друга. Скоро девушка вернулась с узелком в руках и приблизилась к капитану. Он встал.
Тут к ним вошёл мужчина.
– Что, дядя? – спросила она, оборачиваясь к двери.
– Сейчас мы отправимся. Пока через заставу проходит много народа, нам легче затеряться! – обнадёжил он капитана, с напряжением глянул на девушку и вышел.
Она опять повернулась к капитану, Он чувствовал её волнение, оно передалось его беспокойной, страдающей душе. Где-то в доме хлопали двери, звучали голоса. Начинался день, и в таверну пришли повара и слуги, они разговаривали, окликали друг друга, здороваясь и вознося хвалу Всевышнему за новый день.
«Возвращаться – плохая примета», – почему-то с горечью подумал капитан, и неясные воспоминания стали опять всплывать в его сознании. Какие-то перезрелые, почти коричневые вишни качались под ветром среди зелени листьев, и в их беспокойном качании ему казалось что-то невыносимо обречённое, словно он ясно понимал, что вишням неизбежно суждено осыпаться, и в этой невыносимой утрате стыла безнадёжность тёмного речного омута. Воспоминания захлёстывали его, они путались в голове, как любопытное домашнее животное под ногами, которое мешается не ко времени и на которое страшно наступить ненароком, и он, тряхнув головой, отогнал их, как совсем ненужные сейчас.
– Я тебя никогда не забуду, – вдруг выговорила она.
– Вы меня никогда больше не увидите, сеньорита! – напомнил он, хотел улыбнуться, но улыбка скомкалась на его губах.
– Детка, выходите! Нам надо торопиться! – Раздалось со двора через открытое окно.
– Мы уже идём, дядя! – крикнула она в ответ и бросилась к туфлям: в её голосе капитану послышались слёзы.
Туфли оказались раскиданы по полу. Она схватила ближний, стала лихорадочно надевать его, морщась от нетерпения и поглядывая в окно. На босую ногу туфель надевался плохо.
– Детка, становится опасно! – опять позвали со двора.
– Мы идём! – крикнула она и отшвырнула ногой бесполезный туфель, подхватила узелок, выговорила с отчаянием: – Пойдёмте!
Она первая пошла по галерее, не оборачиваясь, и босая вышла на замусоренный задний двор. Здесь уже вовсю работали рабы и слуги, чернокожие женщины, стоя под лохматой пальмой, толкли что-то высокими и тяжёлыми пестами. Многие заинтересованно оглядывались на них. Девушка протянула узелок Платону и посмотрела на повозку с возницей. Возница не глядел в их сторону, но вожжи были у него в руках, он нетерпеливо перебирал ими, готовый отъехать. И тогда она бросилась к капитану. Платон шагнул к ним и отвернулся, загородив их от всего мира своей широкой спиной.
Девушка положила ладони капитану на грудь. Тот снял шляпу и откинул голову, по-прежнему всматриваясь в её лицо сквозь густые ресницы.
– Я тебя никогда не забуду, – повторила она, как заклинание.
– Я буду вас помнить, сеньорита, – отозвался он.
Она встала на носки и потянулась к нему губами для поцелуя. И капитан нагнулся, обнял её, одной рукой прижимая к себе, и поцеловал. Где-то на улице нетерпеливо заржала лошадь. Молодой мужской голос стал успокаивать её.
Когда капитан и Платон разместились в повозке и отъехали, босая и плачущая девушка какое-то время шла рядом. Отстала она только после того, как возница тихо сказал, что она привлекает к ним внимание всей улицы.
1 комментарий
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарий
ВойтиДа, Караченцов в этой роли хорош. Да и вообще актер замечательный, а вот случилась с ним беда и все, забыли, как и не бывало. Жесток театр.
Иван Вересов, не только театр жесток. Вся экзистенция такая. Одни умирают, их забывают, на их место приходят другие кумиры. И их тоже забывают. От Караченцова хоть видеозаписи остались. Я прослушала несколько, плакала. У меня был Вечер слёз. )))
Удаление комментария
Вы действительно хотите удалить сообщение ?
Удалить ОтменаКомментарий будет удален безвозвратно.
Блокировка комментирования
Вы дейтсвительно хотите запретить возможность комментировать ?
Запретить Отмена