Александр Галич: жизнь по писанному… и спетому
Конечно, вчера ему не могло исполниться 100 лет, столько пока не живут. Или он все-таки живет?
Когда Александр Галич, прославленный драматург, не менее известный сценарист, член Союза писателей, и прочее, и прочее, обласканный властями, любимый народом, добившийся всего, имеющий все, вдруг подался в барды, да еще сразу «В наш век на Итаку везут по этапу…», «…Ох, лютует прокурор-дезертир, припечатает годкам к десяти!». Его не поняли. Ни одни, ни другие. Одни сказали: «Он не воевал, не сидел, у него же все хорошо – зачем ему?» Другие пожали плечами: «Ты не воевал, не сидел, у тебя все хорошо – зачем тебе?».
Я вырасту смелым и сильным
И мир, как подарок, приму,
И девочка
С бантиком синим
Прижмется к плечу моему
Александр Галич
У семейства Гинзбургов все было как положено для «хорошей семьи» начала прошлого века. Аркаша Гинзбург – студент Екатеринославского реального училища, солдат Первой мировой, надежный, решительный. Фанни Векслер – екатеринославская гимназистка в кружевной пелеринке, театралка, нежная, трепетная. И развивалось в их жизни все как по писаному.
19 октября 1918 г. они успели родить в Екатеринославе своего первенца Сашу – и бежать из этого города, в котором власть 14 раз переходила из рук в руки, где красный погром сменялся белым, а тот, соответственно, петлюровским… Бежали в пока еще спокойный Севастополь, где была «нормальная» жизнь: на улицах стояли городовые, в кофейнях читали стихи, а по набережной гуляли английские матросы. И когда от белого Крыма остались дымящиеся развалины да воспоминания, как большинство таких же буржуазно-либеральных семей, они не поехали дальше в Париж. В Москву, в Москву они поехали. Куда еще деваться экономисту, женатому на консерваторке?
Их сын Саша рос таким, каким должен расти мальчик из хорошей семьи в забитом беспризорниками Кривоколенном переулке, в доме, где Пушкин впервые читал своего «Бориса Годунова». Роль «маленького лорда Фаунтлероя Кривоколенного переулка», как называли его друзья семейства, исполнялась Сашей с полной отдачей. Пелись частушки про «финский нож», писались стихи в литературной студии Эдуарда Багрицкого. Был рояль, отличная учеба, комсомольские песни, первая публикация в 14 лет, всеобщая любовь…
Поколение обреченных!
Как недавно – и ох как давно –
Мы смешили смешливых девчонок
На протырку ходили в кино.
Александр Галич
Роль юного вундеркинда исчерпала себя сама – вундеркинды имеют свойство вырастать. Нужно было либо уходить в обыденность… либо принимать на себя роль «блистательного юноши» - умницы, трудяги, красавца, таланта, романтика. Саша Гинзбург до капли взял все, что в те годы считалось «яркой юностью». Поступал в Литературный институт – поступил, поступал в Оперно-драматическую студию – тоже поступил. И учился сразу в обеих. Потом театр-студия, первая пьеса, удачная настолько, что его руководитель благополучно ее присвоил, немедленная популярность «самого многообещающего молодого драматурга» Москвы. Весь набор героической романтики тех лет: фронтовой театр Народной героики и революционной сатиры, кочевки из города в город, голод, холод, комсомольски-гламурная любовь – она, Валентина, секретарь комсомольской ячейки, он – ее заместитель.
Блажен, кто смолоду был молод,
Блажен, кто вовремя созрел…
Александр… не Галич. Пушкин
Казалось бы, здесь все должно и закончиться. Ну сколько можно? Ребенок – талантлив, юноша – успешен, столько позитива на одного человека – не чересчур ли? Пора впасть в полосу неудач, погрязнуть в быте, ловить на себе жалостливо-презрительные взгляды старых друзей – а какой был многообещающий юноша! Тем более, что и предпосылки были. Дочь родилась – пеленки, распашонки… Жена Валентина едет в Иркутск, она актриса, ей обещают роли… Развод, жизнь отца-одиночки («Спи, мой ангел, спи, мой чиж – мать уехала в Париж…» Саша… не Гинзбург. Черный).
Первая любовь уехала не в Париж, так в Сибирь? Зато вторая-то какова! Ангелина Шекрот-Прохорова, дочь бригадного комиссара, успевшая уже один раз стать вдовой и прославившаяся по Москве любовными приключениями и прозвищем Фанера Милосская (хороша была чрезвычайно, но тоща-ая!..). Красавица и аристократка советского разлива готова была отдать всю себя в жены, няньки, секретарши, редакторы… корифею. Потому как если многообещающие юноши не желают спиваться и погружаться в сожаления об ушедшем, приходится становится корифеями!
Саша Гинзбург обзавелся литературным псевдонимом Александр Галич и… в полной мере, до последней капли, вычерпал все, что могла ему дать роль корифея. Самый плодовитый, самый даровитый, самый популярный сценарист. Каждая его пьеса – успех, а потом и фильм. "За час до рассвета", "Пароход зовут "Орленок" (фильм "Трижды воскресший"), "Много ли человеку надо", "Матросская тишина", а еще "На семи ветрах", комедия "Дайте жалобную книгу" (реж. Эльдар Рязанов), детектив "Государственный преступник", совместно с французами "Третья молодость" о Мариусе Петипа и еще, и еще…
В его драматургии было то, из-за чего и по сей день с умиленной улыбкой смотрят фильмы 60-х. Не ложь – мечта. Святая вера в то, что люди хорошие. И живут, постоянно держа в уме не быт, не деньги, а высшую цель. Что строители, строя дом, действительно думают о том, как в этом доме будут жить люди, как им будет хорошо и удобно. Что молодой геолог оканчивает вуз, мечтая найти для страны нефть, и что ему делать в Москве, где у него квартира и родители – он хочет в Сибирь! А все недостатки и проблемы – они от недопонимания, и если ответственным людям все правильно объяснить… Ну кто бы ни хотел жить именно в таком мире, даже если живет совсем в другом? Поэтому одни только "Верные друзья" Галича в 1954 собрали 30,9 млн. зрителей, и так было с каждым следующим фильмом. Песни из его спектаклей – «До свидания, мама, не горюй!» - стали народными, название пьесы «Вас вызывает Таймыр» - пословицей. Власти тоже были довольны. Галич – член Союза писателей, Союза кинематографистов, увешан всеми возможными наградами и даже становится обладателем премии КГБ… Роль корифея советской драматургии оказывается вычерпана досуха.
Все вершины взяты, дальше можно идти только по пути накопления – степеней, званий, премий, членств… На вершине полного благополучия Александр Галича догнали боль, ощущения провала, первый инфаркт. Впоследствии он сам скажет: "Мне всё-таки уже было под пятьдесят. Я уже всё видел. Я уже был благополучным сценаристом, благополучным драматургом, благополучным советским холуем. И я понял, что я так больше не могу".
Пора сменить – уставших – на кресте
Пора надеть на свитер эполеты,
И хоть под старость выбиться в поэты…
Александр Галич
Свою первую и моментально ставшую знаменитой песню-новеллу о прекрасной милиционерше Леночке, ставшей «шахиней Л. Потаповой» он написал бессонной ночью 1962 в поезде Москва-Ленинград. Весь драматургический опыт Галича находит свое полное воплощение в этом театре одного… певца, композитора, поэта, где каждая песня –спектакль: с завязкой, развитием действия, кульминацией и финалом, логикой характеров. Трагифарсы – баллада о прибавочной стоимости и о директоре антикварного магазина, гротеск – «Рассказ, услышанный в привокзальном шалмане», драма – «Песня-баллада про генеральскую дочь». «Ночной разговор в вагоне-ресторане» – о том, как зеки по приказу начальства рушили на железнодорожной станции «каменный сталинский статуй», который к тому же и оживает – откровенный данс-макабр, пляска мертвецов.
Для Галича начинается новый виток жизни и славы: полуподпольной, славы маленьких частных концертов – и гигантских тиражей самопальных магнитофонных записей. Для интеллигентной публики тех лет Галич был не просто бардом – он был символом, что «оттепель» шестидесятых все-таки не закончилась – вот ведь известный человек, властями обласкан, член всех Союзов – а такие песни пишет. После новосибирского фестиваля «Бард-68» (Академгородок всегда фрондерствовал, а власти закрывали на это глаза – ну их, «гадов-физиков», а то ведь как у Галича «на пари раскрутят шарик наоборот») слава Галича стала всесоюзной. После "Промолчи - попадешь в палачи" и "Памяти Пастернака" зал поднялся со своих мест и стоял молча. Александр Галич получает приз – серебряную копию пера Александра Пушкина, почетную грамоту Сибирского отделения Академии наук СССР, в которой написано: "Мы восхищаемся не только Вашим талантом, но и Вашим мужеством..."
У них первый был вопрос – «Свободу Африке»!
А потом уж про меня в части – «Разное»
Александр Галич
Драматург Галич знал лучше всех – если уж принял на себя роль, вырваться из сценария невозможно. Еще после Новосибирского триумфа появились первые статьи: «Галич, кривляясь, издевается над самыми святыми нашими понятиями», «Галичу надо посеять в молодых душах сомнение…» Сам Галич был приглашен «куда следует», где ему настоятельно посоветовали «разборчивее относится к своему репертуару». Но подлинный гром грянул… после свадьбы.
Совсем посторонней свадьбы – дочь члена Политбюро Дмитрия Полянского выходила замуж за актера Ивана Дыховичного. Ну и что же слушать продвинутой золотой молодежи номенклатурного разлива как не магнитиздатовского Галича? Только вот папа невесты возмутился. И не то чтобы ему так уж хотелось дело начинать… Но вокруг столько товарищей по партии. Ты не настучишь на антисоветчика сегодня, завтра настучат на тебя – слушал антисоветчину и не возмутился. А тут еще у Галича на Западе сборник песен вышел…
Дальше все покатилось по накатанному сценарию. Сперва шумное исключение из Союза писателей – и даже противодействие Валентина Катаева и «мужественной бабушки» Агнии Барто ничего не изменили. Потом тихое исключение из Союза кинематографистов – сперва решалось 14 вопросов по проблемам узбекского кино, а потом один – об исключении Галича. Все договоры с ним были расторгнуты, работа над фильмами прекращена, семья остается без средств к существованию. Галич потихоньку распродает библиотеку, подрабатывает «литературным негром» - пишет сценарии за других, после второго инфаркта уцелевшие друзья оформляют ему пенсию по инвалидности… 50 рублей. Уезжать Галич не хочет. Но… никаких отклонений от сценария. Вроде бы сказали: «Или добровольно на Запад, или подконвойно - на Дальний Восток». В 1974 он логически завершает свою роль барда-диссидента покидая страну. Правда, не в Израиль или Америку, а в Норвегию – все-таки соригинальничал.
Мы теперь иностранцы.
Нас бессмертьем казнит
Пересадочных станций
Бесконечный транзит
Александр Галич
Эту, последнюю в своей жизни роль, он играл неохотно, томясь и маясь. Но… взялся – играй. Был получен нансеновский паспорт беженца. Галич и Ангелина странствовали по Европе: Вена, Франкфурт, Осло… Галич читает лекции в университете, потом поступает на радио «Свобода», сперва в Мюнхене, затем переезжает в Париж. Издаются книги, появляется собственная программа «У микрофона Александр Галич», он пишет свой первый роман, снимает фильм «Беженцы ХХ века», и даже продолжает крутить шумные любовные романы – теперь его мимолетными пассиями становятся не москвички, а немки, француженки и американки… Роль успешного советского диссидента за границей играется без огонька… но с успехом.
И даже финал ее соответствует сценарию и образу. Очень странный удар тока – то ли несчастный случай, то ли самоубийство, то ли убийство, совершенное агентами КГБ.
Так или иначе, в своей жизни он перепробовал все роли, соответствующие его амплуа – и каждую отыграл честно и до конца. Финал – убийствен.
Он, конечно, здорово жил
Под палящим солнцем двора,
Он, конечно, жил – не тужил,
Не жалел того, что имел…
Отслужи по мне, отслужи,
Я сегодня им быть расхотел.
Александр… не Галич. Розенбаум
2 комментария
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарий
ВойтиГрустно
Стёрла
Удаление комментария
Вы действительно хотите удалить сообщение ?
Удалить ОтменаКомментарий будет удален безвозвратно.
Блокировка комментирования
Вы дейтсвительно хотите запретить возможность комментировать ?
Запретить Отмена