Амелия

Амелия

Раннее утро. Открыв глаза, я уставилась в темный потолок, прислушиваясь к звукам: дрова потрескивали в камине, где-то между стен скреблись крысы, ветер хлопал ставнями на чердаке. Все как всегда.

Встала я не сразу, немного повалявшись в кровати, а когда, наконец, поднялась на ноги, то ощутила холод каменного пола. Не смотря на то, что камин горел, должно быть, уже несколько часов, в комнате было довольно прохладно, поэтому я поспешила надеть халат и тапочки, после чего распахнула тяжелые шторы и посмотрела за окно.

В саду густым слоем лежал туман, и все казалось застывшим. Была осень, что еще больше придавало природе мертвый вид.

Сейчас мне очень хотелось распахнуть окно и вдохнуть этот утренний, холодный, но такой чистый и свежий воздух. Но окно не открывалось, форточки не было. А потому мое желание так и осталось со мной, не воплощенное в реальность. Я с грустью оглядела комнату.

Моя спальня не отличалась особым изяществом, но она была хорошо обставлена дорогой, как мне кажется, мебелью; здесь было довольно уютно.

Меня устраивает моя большая и мягкая кровать, узорчатый каменный камин, даже платяной шкаф, который настолько велик, что можно подумать, будто бы в нем хранится одежда целой семьи. Я уже привыкла к этой комнате, к ее высокому потолку, гобеленам на стенах и даже к этому жутко холодному полу.

В последний раз обведя взглядом спальню, я выскользнула из нее. Коридор был холоден и мрачен, лишь круглое оконце над лестницей – вот и весь источник света.

Немного рассеянно я спустилась вниз и прошла в обеденный зал. На длинном столе уже был накрыт завтрак. Здесь было столько разных блюд и напитков, что глаза разбегались. Мне, конечно же, не по силам съесть все это одной...

В зале тоже был камин, намного больше и шикарнее, чем в моей комнате. На узких, но высоких окнах висели такие же тяжелые плотные шторы. Сегодня они были раздвинуты, чтобы в зале было светло.

Я позавтракала, стараясь попробовать каждое из приготовленных для меня блюд, которые были невероятно вкусные. Каждый день что-то новенькое.

Когда я закончила с завтраком, то вернулась к себе, переоделась в одно из тех невероятно красивых платьев, что висели в шкафу, взяла теплую накидку и отправилась в сад.

Каменная дорожка вела прямо от дома. Я всегда с трудом открывала большие двери, ведущие на улицу, но сегодня они легко подались на толчок, должно быть, их смазали.

На улице было прохладно, но эта прохлада взбодрила меня и словно бы придала сил для всего дня.

Медленно прогуливаясь по аллейкам, я отметила, что осень полноправно завладела природой: под ногами уже шуршали опавшие листья, цветы потеряли свой блеск и красоту, а певчие птицы, которые все лето весело чирикали, улетели на юг. Природа замерла в ожидании зимы.

Я направлялась к пруду, возле которого так часто сидела на скамейке. Не могу сказать, что всегда наслаждалась тишиной и покоем, царившим под тенью деревьев, но мне нравилось это уединенное и отдаленное от дома местечко. На глади воды медленно плавали золотые листья, павшие с ближайшего дерева. Лягушки, как и другие обитатели сада исчезли, а потому даже пруд казался мертвым. Вода была темна и холодна.

На скамейке я заметила конверт. Мне не хотелось сейчас вскрывать его, а потому, присев на край скамьи, еще долго вертела его в руках. Но я знала: вскрыть его надо.

На листке бумаги, который аккуратно был вложен в конверт, мелким, но красивым почерком было написано:
«Дорогая моя Амелия!
Доброго утра и удачного дня тебе. В библиотеке тебя ждет небольшой сюрприз, и несколько указаний  на сегодняшний день. Искренне надеюсь, что тебе понравится мой подарок.                                                                                                               Твой покровитель».

Я глубоко вздохнула, перевела взгляд с конверта на дом, а вернее даже, на то самое чердачное окно, где ставни так громко хлопают под порывами ветра. Чердак – это единственное место, куда мне нет входа, и где, по моим подозрениям и живет «мой покровитель». Я никогда не видела его, не слышала голоса, и поначалу вообще сомневалась, что он существует, как один человек, так как дом всегда оставался ухоженный, еда всегда была приготовлена, а моя одежда выстирана и поглажена.

Но и каких-либо других людей никогда не видела здесь. Я была одна в этом старинном особняке на протяжении вот уже почти двух лет.

Не помню, как попала сюда, не помню ничего из своей прошлой жизни. Однажды я просто открыла глаза и обнаружила себя в той самой спальне, которую теперь занимаю. На тумбочке была лишь записка, в которой мне рассказывали, что отныне этот дом только мой, а я – его, моего таинственного покровителя…

Поначалу все это очень пугало меня, я не раз пыталась сбежать, но бежать было некуда – за высоким каменным забором на многие километры были лишь поля. Отказавшись есть и выполнять те самые указания, которые мне оставлялись в записках, я чуть не свела счеты с жизнью. А потом… У меня просто не было выбора. Я не знала кто я, откуда, чем занималась по жизни до того, как очутилась здесь. Мне некуда было бежать… А здесь, в этом особняке меня кормили, одевали, развлекали и даже баловали подарками, не требуя ничего взамен. И я прекратила рваться на свободу, стала покорной жительницей дома.

И вот уже идет второй год, как я живу здесь. Я прекрасно понимаю, что это нельзя назвать нормальной жизнью… Мне не с кем поговорить, я не могу уйти дальше сада… И наверное я просто отчаялась, отдала себя в руки судьбе, а в данном случае моего покровителя…

Я, наконец, поднялась со скамейки и направилась обратно в дом. Библиотека располагалась на первом этаже, сразу за лестницей. Войдя в нее, сразу заметила картонную коробку, стоящую на столе посреди комнаты. Она не была запечатана или украшена цветастой лентой, как бывало, когда мне оставляли подарки. Это была простая картонная коробка, и именно это напрягало меня. Что в ней? Что за сюрприз?

Медленно подойдя к столу, я провела ладонью по коробке, и тут же, внутри нее что-то зашевелилось. Испугавшись, я отдернула руку, но когда услышала жалобное постанывание изнутри, поспешно раскрыла ее и заглянула. В коробке сидел щенок. Черненький, с пушистой, даже немного кудрявой шерсткой и с темными глазами-бусинами. Он весело тявкнул, увидев меня.

Некоторое время я смотрела на это маленькое чудо, которое тщетно пыталось выбраться наружу, а потом осторожно коснулась его. Щенок весело затявкал, начал лизать мне руку.

Быть может, мне стоило быть более эмоциональней в этот момент, так как маленькие зверюшки всегда всех умиляют, но… Я редко бывала эмоциональна.

Возле коробки лежал еще один конверт. Пока я его разворачивала, щенок с интересом наблюдал за моими действиями.


«Милая Амелия!
Надеюсь, что этот подарок будет радовать тебя. Пускай он станет тебе хорошим и верным другом. Выбери ему имя на свое усмотрение.
PS: сегодня я хочу, чтобы ты занялась рисованием. Все необходимое ты найдешь в кабинете. Удачи и хорошего тебе дня».

Я отложила записку. В сегодняшнем указании не было ничего необычного. Каждый день я занималась то музыкой, то рисованием, то чтением определенных книг, то чем-нибудь еще. Порой, конечно были довольно странные указания, такие как: пойти насобирать мха, высушить его и разложить по банкам, наловить светлячков… И совершенно ненормальные… Однажды мне пришлось ночью искать старое кладбище в паре километров от особняка, чтобы отыскать какую-то гробницу. Даже вспоминать страшно!

Я огляделась по сторонам, словно искала камеру видеонаблюдения. Порой мне казалось, что за мной следят всегда и везде, так как в записках иногда проскальзывали фразы на счет моего очередного дня. Так ничего и не найдя (в который раз), я взяла щенка на руки.
   
 - Спасибо, - сказала я в пустоту и направилась в кабинет.

Там стоял мольберт, лежали карандаши, краски, листки бумаги.

Не могу сказать, что мне очень хотелось рисовать, но заниматься чем-то все равно надо было. Поначалу за мои отказы в выполнении распоряжений моего покровителя, я получала наказания. Например, однажды мне пришлось ночевать прямо в холле, так как все комнаты оказались запертыми из-за того, что я отказалась читать Герберта Уэллса. Но теперь наказаний не стало, да и я стала выполнять все, о чем просил меня покровитель.

Поэтому я приступила к своему занятию, которое продлилось у меня почти три часа. В результате мне удалось нарисовать лишь не вполне понятную мне самой картину карандашом.

Глянув на старинные часы, что ютились в углу кабинета, я поняла, что до обеда у меня еще очень много времени, а я уже проголодалась.

Захватив с собой щенка, который все это время весело носился под ногами, я отправилась в обеденный зал. Стол был пуст. Я постояла пару минут в дверях, словно давая знать, что уже проголодалась, после чего ушла.

Мне следовало оставаться некоторое время в спальне, пока накроют обед. Раньше я пыталась проследить, кто и откуда приносит еду, кто зажигает камины по ночам, кто вообще делает все для моего удобства в этом доме. Но все было тщетно, и со временем я бросила любые попытки проникнуть в эту тайну.

В комнате меня ждал цветок в вазе. Это была белая роза.

Сегодня мне было грустно, очень грустно и тоскливо на душе. Может быть, дело все в наступившей осени, может быть мне снова начинало надоедать быть марионеткой в руках моего покровителя.

Наблюдая за тем, как щенок гоняет мячик (который оказался на полу еще до моего возвращения), размышляла о том, зачем я вообще здесь. Я часто задавалась этим вопросом, но так и не находила ответа.

Подождав около получаса, спустилась обратно в зал. Пёсик не отставал от меня ни на шаг, быстро перебирая лапками и виляя хвостиком. Когда я заглянула в двери обеденного зала, то увидела накрытый стол. Возле него на полу стояла мисочка для щенка. Показав щенку его еду, я сама присела за стол и тут же наткнулась взглядом на конверт.

«Блистательная Амелия!
Ты очень грустна сегодня! Это очень ранит мне сердце. Поэтому, прошу, надень к ужину самое красивое из своих платьев. Я постараюсь порадовать тебя. Весь остаток дня можешь провести, как тебе заблагорассудится».

Не могу не признаться, что порой чувствую симпатию к нему. Какие бы цели он не преследовал, он очень хорошо обходился со мной. Я давно поняла, что это ни какой-нибудь убийца или маньяк. Быть может психически больной, но очень богатый человек… Иначе, зачем ему играть со мной в эту игру? А это именно игра! И зачастую я ощущала себя игрушкой, куклой…

Обедала я без спешки, мыслями блуждая где-то далеко. Порой я бросала взгляд на щенка, который уже поел и примостился возле камина, свернувшись в маленький черный клубочек. Это было так мило со стороны моего покровителя. И не смотря на то, что внешне я оставалась холодна и равнодушна ко всем его подаркам, в глубине души мне было приятно. Даже не смотря на то, что в доме я все-таки пленница, нежели гостья.

Я много думала о том, почему такой роскошный, хотя и старый особняк стоит так далеко от любых поселений и городов, почему сюда никто не наведывается, если дом жилой. То есть, почему тут не появляются ни почтальоны, ни какие-нибудь личности от имени государства… Я всегда терялась в догадках, как только у меня появлялись вопросы, а их было множество. Вот и теперь, заканчивая обедать, я нет-нет да поглядывала на конверт с запиской. Интересно, что будет за ужином? Может быть, он решился показаться? Может быть, время моего пребывания здесь подходит к концу? Или он просто хочет порадовать меня чем-то?

Вернувшись в свою комнату, я даже порадовалась вначале, что мне не надо будет исполнять указания, однако спустя некоторое время поняла, что заняться мне особо нечем. Каждый мой день был расписан, а теперь… Целый час я просидела в спальне, толком ничего не делая. Решив почитать, я обнаружила, что библиотека была заперта, как и кабинет, как и зимний сад… А так же почти все комнаты в доме. Открытыми остались лишь спальня, ванная комната и гостиная, где стояло пианино. Играть мне не хотелось, так как всю эту неделю только и занималась тем, что музицировала.

«Как тебе заблагорассудится» - вспомнила я слова из записки, не сдержалась и даже фыркнула.

Остаток дня тянулся невероятно долго, а я так и сидела в спальне. Я успела перемерить все платья, привести себя в порядок к ужину, как того просил мой покровитель, и когда пришло время, отправилась в обеденный зал.

Я была еще в холле, когда услышала приглушенную музыку, доносившуюся из зала. Сердце даже сжалось. Что меня ожидает?

 Когда открыла дверь, передо мной открылась невероятная картина: весь зал был заставлен букетами цветов, всюду горели свечи, играла приятная легкая музыка, а на столе был накрыт изысканный ужин. Это все было невероятно красиво.

 Нерешительно войдя, я остановилась, еще раз оглядевшись. Но... Я была одна. Как всегда. Было бы просто чудом, если бы мой покровитель явился сегодня, показался мне и рассказал причину моего нахождения в его особняке… Но этому не бывать.

Я прошла и села за стол. Еда была великолепна. В бокале было налито вино, рядом стояла бутылка. Стол красиво оформлен.

Восхищенная обстановкой, я почувствовала, как во мне просыпается нежность по отношению к моему покровителю. Это было глупо. Но с этим ничего нельзя было поделать. Я испробовала все блюда, представленные передо мной, и все они были просто великолепны, неповторимы.

- Мне очень приятно, - сказала я в пустоту, как всегда. – Спасибо…

 Мне правда было приятно. Это был красивый жест со стороны моего покровителя. Но так ли он был необходим?

Ответ на этот вопрос я получила в конце ужина, когда, не обнаружив салфетки под рукой, мне пришлось встать и идти за ней на другой край стола. Я потянула салфетку из салфетницы. Что-то упало на стол. Это был ключ. Обычный ключ.
 
Разглядывая его некоторое время, я внезапно поняла, что сам по себе ключ не мог быть здесь, а потому начала искать конверт среди салфеток. И нашла его! Это был хитрый план – заставить меня встать за салфеткой только в конце ужина, чтобы я могла найти очередную записку.

Конверт показался мне толстым, и когда я его распечатала, то поняла почему. Это была не просто записка, а целое письмо.

«Моя милая Амелия!
Мы так много времени провели с тобой вместе, хоть и находились далеко друг от друга, разделенные стенами, дверьми, замками… Я знаю, что у тебя очень много вопросов, но к сожалению, не могу дать  всех ответов. В последнее время я начал ловить себя на мысли, что ты пленница, а не хозяйка в моем доме. И это рвало мне душу, ранило сердце. Я просто хотел подарить тебе новую жизнь, новый мир, где были бы только я и ты. Но с каждым днем я убеждаюсь, что пришедшая когда-то мне в голову гениальная идея, на самом деле полное безрассудство. Мне тяжело смотреть на тебя, когда ты грустишь, мне больно видеть, что тебе одиноко. Я решил, что сегодняшний вечер будет последним в жизни тебя и меня. Пускай он запомнится тебе как чудесное мгновение. А я запомнюсь ни как жестокий похититель, но заботливый и любящий хозяин. Я не могу дать тебе ответов… Но я могу дать тебе последнее указание. Я могу показать тебе дверь в новую жизнь, которой ты по истине достойна. Моя дорогая, милая Амелия, я вручаю тебе ключ от дверей в кладовую, где ты найдешь телефон и сможешь вызвать себе такси, чтобы оно увезло тебя отсюда навсегда. Я прошу прощение за все, что делал, не смотря на то, что все это я делал во благо тебе. Благими намерениями дорога в ад вымощена… Я прошу твоего прощения, так как сам себя простить не могу. Это последняя записка, это последнее указание. Как для тебя, так и для меня. Твои страдания в этом запертом доме стали невыносимы для меня, поэтому сегодня его покинешь не только ты. Я покину его, навеки оставаясь в нем…
Твой покровитель»

Все это было как-то странно. Он отпускает меня? Почему? Куда я пойду? Он не подумал?

Я судорожно выдохнула и вновь перечитала письмо.

«Рвало мне душу… ранило сердце… страдания...невыносимы…Я покину его, навеки оставаясь в нем».

Я ахнула, когда смысл всего письма, наконец, дошел до меня. Он отпускал меня, потому что хотел прекратить не только мои страдания в доме, но и свои. Он хотел покончить с жизнью. Озираясь по сторонам, я вновь и вновь искала камеры.

- Остановитесь! – крикнула я на весь зал. – Прошу, остановитесь!

Сердце бешено колотилось в груди. Я просто не могла позволить ему это сделать, просто потому, что так нельзя, что так не правильно…

Я выбежала из зала и со всех ног помчалась по лестнице наверх, туда, где всегда запертая дверь вела на чердак. Когда я добежала, я яростно заколотила руками по двери, дергала ручку, но дверь была закрыта. Я звала его, просила остановиться, снова стучалась… Ответа не было. За дверью стояла тишина.

Быть может, он не здесь, быть может, он в любой другой комнате, в одной из многочисленных кладовых… Но что-то мне подсказывало, что он там, именно за этой дверью…

Я подбежала к окну, за которым был небольшой балкончик. Сорвав со стены картину в тяжелой рамке я, что было сил, бросила ее прямо в окно. Стекло разбилось и посыпалось вниз мелкими осколками, а я выбралась на балкон и огляделась.

До окна чердака можно было достать, встав на перила и подтянувшись, что я и собиралась сделать. До земли было метра четыре-пять, но я все-таки рискнула.

Сняв туфли, я забралась на перила, поднялась на цыпочки и каблуком разбила окошечко. Оно было небольшое, но я сумела пролезть в него, как только подтянулась. Я сильно оцарапалась о края стекла руками, но даже не замечала этого.

Когда я перевалилась в комнату, то тут же вскочила на ноги и замерла. На чердаке царила непроглядная тьма. Я сделала неуверенный шаг, пошарила руками в темноте, нащупав стену, пошла по ней. Очень скоро обнаружила выключатель и щелкнула им.

Одинокая тусклая лампочка загорелась где-то в углу. Света от нее было мало, зато я смогла оглядеться.

Чердак оказался совсем маленьким, всего с комнату. На сколько можно было разглядеть, стоял письменный стол, на стене висела книжная полка, в самом углу - платяной шкаф, еще какие-то вещи, кресла, табуреты… Было очень плохо видно, поэтому я решила подойти поближе и рассмотреть убранство комнаты, когда наступила на что-то, что прокатилось под ногой. Я упала, больно подвернув лодыжку. То, на что я наступило, откатилось под стол.

Я пошарила рукой по полу, пока не нашла это «что-то». Поднеся к глазам, я различила баночку из-под каких-то лекарств. И тут же в голове за пульсировала мысль, что мой покровитель где-то здесь. Я круто обернулась, пытаясь найти глазами его. Но кроме мебели и инвалидного кресла здесь ничего и никого не было. И тут я увидела его…
 
В темном углу, за перевернутым инвалидным креслом кто-то лежал…

Не сумев встать из-за сильной боли в ноге, я просто поползла.

В углу, лицом вниз лежал человек. Складывалось впечатление, что он выпал из инвалидного кресла.

Я не без труда перевернула его и ахнула. Даже при таком тусклом освещении я сумела разглядеть невероятно красивое, просто дьявольски красивое лицо мужчины. Он был невероятно красив.

Замешкавшись, я не сразу сообразила, что мне делать.

- Очнитесь, прошу! Очнитесь! – звала я, хлопая его по щекам, тем самым пытаясь привести его в чувства.

Мужчина вздрогнул от очередного удара и открыл затуманенные глаза.

- Амелия, - прошептал он.

- Нет, нет! Не закрывайте глаза! Очнитесь! Необходимо вызвать скорую!

- Нет…

Я была ошарашена не только тем, что, наконец, увидела его, но и тем, что он отказывался жить, он отказывался от жизни!

- Нет… - прошептал он.

- Но почему? Где телефон? Я вызову… - я засуетилась в поисках телефона, но он поймал мою руку.

Его хватка была очень слаба, однако я повиновалась и села обратно.

- Зачем? Зачем тогда все это? – я заплакала, так как на моих глазах умирал человек, человек, который заботился обо мне последние два года… - Скажите, зачем все это!? Зачем я вам нужна была? Зачем? Зачем!?

Я заливалась слезами, не представляя как мне быть, что делать, как помочь ему…

- Этот особняк… Я… Что это было? Зачем вы так со мной? Почему сейчас бросаете?.. Почему вы умираете?

- Нет никакого особняка, - прошептал он. – Я не умираю…

- Но вы… вы… Что?.. Что происходит?..

- Амелия, - шепнул он, взяв меня за руку. – Посмотри на меня, посмотри мне в глаза…

У него были невероятно красивые глаза, большие голубые как небеса глаза…

- Амелия, оглядись. Где ты сейчас?

Я хотела возмутиться, что он все еще продолжает играть, даже когда умирает, но как только я отвела от него взгляд, то уже не смогла вымолвить и слова…

Комната. Светлая, но маленькая комната. Я сижу на кровати. Рядом – он…мой покровитель, в белых одеждах…

Я опускаю глаза… В руках у меня игрушка – черный щенок с темными глазами-бусинами.

- Я не понимаю… - шепчу я и снова поднимаю глаза на него. – Что происходит?

 - Амелия, - спокойно произносит он. – Уже давно нет никакого особняка, нет похитителя, ты спасена, все это закончилось очень и очень давно. Амелия, - он снова берет мою руку в свою ладонь. – Запомни этот момент, запомни, где ты, запомни то, что я тебе сказал. Все остальное – у тебя в голове… Амелия… Амелия…