Ангелы

Ангелы

Когда-нибудь всё рухнет. И я обязательно буду к этому причастен. По миру забегают, залетают ангелы моего Отца. Они прилетят в мой дом, смешно теребя в руках блокноты и вычеркивая имена из списка. Они прилетят, чтобы спросить, имею ли я какое-то отношение к творящемуся. Я отвечу, что нет. А после их ухода, вставлю ещё одну доминошку в цепь.

Когда-нибудь все рухнет. По всей планете поднимется паника. Чистое синее небо закроют тяжелые, налитые свинцом тучи, а земля умоется слезами. Но ты, ты будешь сидеть в своём доме, сдерживая порывы души. К тебе тоже придут ангелы, в белой одежде, с сияющими крыльями. И зададут тот же вопрос, что и мне. И ты тоже ответишь, что нет. А потом аккуратно выставишь на шахматную доску ещё одну пешку.

Когда-нибудь всё рухнет. И мы обязательно будем к этому причастны. Ты и я. Мир затрепещет, изогнётся, вздрогнет от количества пролитой крови, но ни тебя, ни меня это не будет волновать. Особенно меня. Ты то может ещё что-то и почувствуешь, но я уже с этим смирился. Да и ты привык, что ни одна война не отходится без крови.

Когда-нибудь всё рухнет. Наш Отец найдёт ключи и выпустит нас из клеток. Я вылечу, и вместо крыльев у меня будет свобода. Знаешь ли, она окрыляет. Ты тоже вылетишь из своей клетки, освободишься из плена, но нести тебя будут крылья надежды, надежды на будущее. В тебе будет вера всех людей этой земли, а мне достанется их боль и разочарование.

Когда-нибудь всё рухнет. Почему? Потому, что мы встретим друг друга. И встанем лицом к лицу, обнажив мечи, как это и замышлялось с самого начала. Как об этом думали люди, ангелы и Отец. И ты скажешь, опустив глаза: «Прости меня, но я должен это сделать…» И я отвечу простым кивком головы.

Когда-нибудь мир рухнет. Но по-настоящему все осознают это лишь, когда мы встанем, обнажив перед друг другом клинки. Мир рухнет для них, когда ты вместо: «Прости!» произнесёшь: «Простите!». А я скажу, что тебе не перед кем извиняться. Я скажу, и ты улыбкой подтвердишь мой ответ.

Когда-нибудь мир рухнет, а я даже знаю, когда. Мир рухнет, когда ты пожмёшь мне руку и произнесёшь моё имя. Приветливо так, с улыбкой и с лёгким наигранным удивлением ты спросишь: «Люк! Какими судьбами?» И только знающий тебя сможет по достоинству оценить эту шутку. «Хаил! Сколько лет, сколько зим, братец!» - я отвечу, и мы обнимемся, как будто никогда и не ссорились.

А мы и в правду никогда не ссорились. Этот мир, жестокий и беспощадный, сам решил наши судьбы. Он сам раздал нам роли, не спрашивая, хотим ли мы играть. «Покажем ли мы всем, что наши роли нас не устраивают?» - вот, что ты спросил у меня вчера в письме, Михаил. И знаешь, что я отвечу? «Да! Я с тобой! Даю слово Люцифера».