Арена Справедливости

Арена Справедливости

– Лучше, родная, подохнуть от смеха, чем жить в постоянной тоске, – тяну нараспев, оппонент изгибает бровь, и я поясняю: – Раздвоение личности. Говорят, это весело.

Слова взмывают под потолок арены и эхом рикошетят от сводов. Впечатляющая акустика. Зрители затаили дыхание в ожидании… чего? Посмертного напутствия? Или чего-то в духе: Люк, я твой отец, племянник, кот (нужное подчеркнуть)?

Стальные крылья колибри молотят воздух, она держит микрофон, ловит им и усиливает каждый звук. От назойливого мельтешения робота рябит в глазах. Зрительское дыхание стремительно обрастает угрозой, толпа начинает гудеть потревоженным палкой осиным гнездом. Она недовольна, ей нужны кровь и зрелище, нужен однозначный исход, а никак не ничья. Причём, что-то подсказывает мне – фаворитом толпы я не являюсь уже давно.

– Хватит, – рычит Эгоизм, и колибри летит к ней: – Не смей поддаваться мне, не смей недооценивать, не смей унижать своей пощадой!

Моя вторая личность женского пола, и, чёрт возьми, как же она похожа на меня. Движения, черты лица и даже грёбаное мышление – а я могу прочесть если захочу, каждую её мысль. Пока могу. Она набирает силу. В боевом режиме воздвигнуть стену между нами она не в состоянии. Только надолго ли?..

Эгоизм шаркает по полу ладонью, забыв, что нет здесь песка, а пригоршню голограммы в лицо не бросишь. Она вскакивает, делая выпад – я увёртываюсь, хотя могу вывихнуть или сломать ей руку. Звать меня отнюдь не Милосердием, но боль причинять в мои планы не входит. Толпа скандирует Эгоизму «добивай», подаётся вперёд, наваливаясь на борта; град из попкорна и ливень из газировки прямо на псевдопесок. Прямо на нас с Эгоизмом, так неудачно схлестнувшихся на отшибе, а не в середине арены. Липкие шипучие ручьи текут за шиворот, едва тёплые, будь они холодными, я бы даже обрадовался им, как манне небесной.

Соперник атакует, я еле успеваю отразить серию ударов. Душегуб, вживлённый в средостение, жжёт, кромсает, режет изнутри и снаружи; адская пытка. Его наружная часть, похожая на клеща-переростка, не хочет обнажать душу, чтобы впустить обратно то, что выпустила. Дожили, техника уже за человека решает!

Я базовая личность, и в ответе за всё, что породит душа. Будь то трижды дьявол – это мой дьявол. Мой личный, маленький, беззащитный дьяволёнок…

Министерство Здравоохранения считает иначе. Побочные личности обязан умерщвлять породивший их. На благо психического здоровья собственного, по бумагам, а по сути, ради безопасности драгоценного социума. Барабанная дробь, министерство Юстиции стоит на том, что любая личность имеет право на сражение с базовой за место у руля. Каков парадокс, аплодирую стоя, нарочно не придумаешь. Но министерства достигли своеобразного компромисса, постановив, что де личность должна быть в теле одна. Базовая, всевластная. А была ли она такой изначально или же до неё штук десять таких перебывало, не имеет особого значения.

Результат: цирк уехал, клоуны бьются насмерть публично, ведь вне арены это запрещено. Учёные создают прибор, мигом окрещённый Душегубом. Этакий распорядитель на дуэлях, принимает вызов от побочной личности, намечает бой, материализует претендента на руку и сер… то есть на организм в реальный мир. Название у прибора то, что надо. Зрит в корень, туда же бьёт; проигравшего, он быстро утилизирует, а вот насчёт безболезненно – не уверен.

Лезвие без рукояти, полоснуло в миллиметре от глаз, уклоняюсь: да я просто Нео из старинного фильма. Ещё замах, счастье, что прицел и скорость у Эгоизма хромают. Она жаждет жить и исступлённо нападает, всё чаще роняя острый клинок под ноги, но тут же поднимая. Пальцы в глубоких порезах, гримаса боли, кровь, стекая до локтя, делает остановку, отрывается и капает на пол. Она бьётся со мной на полном серьёзе, не в силах понять и услышать сквозь свои «я-я-я» – наши желания совпадают, пусть другие утилизируют «соседей» по телу сколько им угодно, я же на это не подписывался.

Толпа ликует, зрелище состоялось. Прожекторы слепят и жарят щедрее солнца. Проклятый клещ на груди не открывает меню, индикатор пищит и мигает красным – доступ запрещён.

Ну, раз так, то придётся пойти на хитрость.

Снимаю плеть с бедра, Эгоизм радуется (чему, идиотка?), кидается на плеть, как на амбразуру, вскрикивает, когда я хлещу по ногам, опрокидываю и подтягиваю к себе. Шипит, извивается и смеётся. Нехорошо так смеётся, надрывно, издевательски, и, убийственно от души. Ко мне стучатся её мысли: «Я знала-знала-знала, что это обман, я знала, давай, добей меня, добей!». Я аж задыхаюсь от злости, её поведение и мысли откликаются совсем не физической болью и в какой-то момент добить тварину хочется. Сильно хочется.

По давней традиции ударяю технику, и она перестаёт виснуть, а может, сработал обманный ход. Вирт-окно разворачивается, на мой выбор – удалить, сохранить. Хотя почему на мой? Этот выбор есть у каждого пользователя, но почему-то все об этом напрочь позабыли.

– В чётные или нечётные дни управлять будешь? Или по месяцам распределим?

Эгоизм тает, втягиваясь внутрь меня, Душегуб издаёт странные звуки, наверное, от досады. Всё, билет в психбольницу, я, считай, приобрёл, но это лучше, чем убить часть себя. Напоследок эта-самая-часть покрывает меня матерной тирадой, что в переводе с гоблинского, видать, должно означать благодарность.

Давно не слышу и не вижу происходящего, зрители в одном мире, я в другом, но кожей чувствую осуждение и волну негодования. Пускай. Бой окончен. Расходитесь по домам. Я жутко устал, где мои санитары?

Душегуб вибрирует, вновь терзая несчастную грудину, зажигает зелёный индикатор, и перед носом выскакивает вирт-окно с новым вызовом.

Арену взрывают аплодисменты и довольное беснование толпы, теперь я слышу и вижу всё, но нестерпимо ярко, на ум приходит «истерично», холодею от паршивого предчувствия, кровь стучит в ушах. Смотрю на табло под потолком, огромное, ярко-истеричное, но слова плывут, имена не читаются. С кем сражаться? Ещё и два раза кряду, я даже не знал, что так бывает. Ослабевшей рукой жму на согласие, запуская материализацию. Кого, кого на этот раз создала моя сущность и когда успела?!