Белоснежка не для гномов

Глава 1

— Вы издеваетесь?

С моего лица аккуратно снимали бинты. А я округлыми глазами смотрела на своё изображение в зеркале — отёки и синяки — мелочи, важно другое: кто это прямо предо мной? Я себя не узнавала.

— Где мои родненькие морщины? И почему глаза голубые? Что вы сделали с моим подбородком, а-ля кирпич? Эй?

— Лобанова, — в коммуникаторе отразилась нахальная рожа руководства и двух его замов, — не строй из себя истеричку, тебе не идёт.

— Легко вам сказать, это из меня слепили малолетку. И сколько мне сейчас по-вашему?

— Ну, не знаю, — протянул Илюха. — Двадцать с хвостиком.

— А было пятьдесят!

— Слух, это, — второй зам по кличке Ваганыч сделал характерный знак рукой, рисуя груди в воздухе. — Там тоже, я смотрю, прибавилось.

— Глаз — алмаз.

Они с Серым обменялись рукопожатием. А я нахмурилась и почувствовала острую боль за ушами.

— Ой!

Чуть слёзы из глаз не вышибло.

— Дорогуша, вам пока нельзя гримасничать, иначе швы разойдутся. Нам пришлось сделать сильную подтяжку. А заодно накачать вас эстрогеном, сделать липосакцию и регенерацию кожи по всему телу.

— А спать мне тоже с открытыми глазами? — на полном серьёзе спросила я. Вот только замы прыснули со смеху.

— Это уж как получится, — кисло ответила медсестра.

— Слух, Лобанова, — Сергей, отсмеявшись, разжился советом: — Благодарна должна быть, в твоё личико и новое тельце вбухали немерено, а ты ещё возмущаешься.

— Можно подумать, я об этом просила?

— Так, Лоб, — начальник — суровый мужик — сейчас начнёт раздачу ЦУ, раз вспомнил мою старую кличку. — Тебя закинут в самую гущу событий одну. С лексиконом придётся экстренно работать, никаких словечек старше двадцати пяти, тебе ясно?

— А прослушка будет? — невинно уточнила я.

— Нет.

— Тогда ясно. — Мы с Ваганычем переглянулись. Я ехидствовала, ведь это он мастер слежки.

— Рано радуешься, — парировал он. — В тебя вшили передатчик. Где не скажу, чтобы ты его вилкой не сковырнула.

— Да ладно, реально? — я пыталась привыкать к сленгу. И снова за ушами кольнуло. Медсестра насупилась, но ничего не сказала. — А что и губы силиконом накачали?

— Силикон — это прошлый век, — фыркнул Сергей.

— Можно подумать, ты в этом профи, — поддела его я. Ваганыч не промолчал:

— Так у него жена…

— Заткнись! — шикнул на него зам, пихнув локтём.

Эх, я тоже локтями работать люблю! Хочу к ним.

— И учти, тебе строго запрещено пить.

— Как вообще? А не умру ли от обезвоживания? — скосила под глупенькую.

— Я смотрю, в роль вживаешься, молодец, — похвалил шеф. — Но не паясничай. Ты знаешь о чём я. А то у старлейта на дождь рука ноет каждый раз после того случая.

— А нечего было ко мне приставать по пьяни. — Я пожала плечами и поняла, что у меня под медицинской ночнушкой прячется два тяжёлых булыжника. Оттянула горло, заглянула и присвистнула. Медсестра даже не покраснела. А вот мужики рты пораскрыли.

— Эй, нач, а её после дела такой отпустят или снова в старуху переделают? — теперь уже Ваганыч паясничал.

— Как ты себе представляешь обратное перевоплощение? Опять вбухать столько же?

— И даже больше, — хмыкнул Сергей.

— То есть как? — а вот это уже была я. — Вы же обещали мне, что это временно!

— Конечно, временно! — порадовал шеф. — Даже с таким личиком ты продолжишь стареть, так что лет через тридцать станешь собой.

— Офигеть! И как с такими вы мне драться предлагаете? — Я обняла руками то, о чём сказала. — Да тут килограмма два лишнего веса, не меньше. Это ж какие нужны мышцы, чтобы держать спину ровно?

— Ничего не могу сказать, мы посовещались и решили сделать тебе соблазнительную фигурку. Ты должна протиснуться в тайные сообщества и выяснить, что да как. Поэтому…

— Ага, и что вы мне предлагаете?

— Лобанова, — поумничал Сергей. — Развивай силу обаяния, а не мускулы.

— Убийственный взгляд ещё при мне, Серёж, — ласково ответила я. Вообще-то я на пятнадцать лет его старше. А он уже зам. Подлиза хренов. Поэтому и не дружим.

— Зря ты так, — и снова шеф вмешался, сверкая очами, — он будет курировать твой проект. Так что вам всё-таки следует поладить.

— Да ну вас! — Я скинула вызов, чтобы не демонстрировать силу моего гнева. — Эпидерсия!

Стукнула кулаком по пластиковому трюмо. Стекло затряслось, но устояло. Медсестра возмутилась себе под нос. Жаль, не услышала, что она там бубнит.

— Принесите успокоительное, — выдохнула я. — Мне надо прийти в чувства, иначе никак.

— Нельзя. После наркоза не положено.

— Твою ж!

Она быстро исправилась, предлагая: