Блины

Я никогда не был сладкоежкой.

Мать никогда не баловала меня сладостями, бабушка иногда пекла пироги, изредка мне покупали кекс с изюмом, ну и, конечно же, раз в год - торт. Честно сказать, меня не особо-то и тянуло к кулинарным изделиям. Удивительно, но мне намазанная чесноком корочка хлеба была милее шоколадки.

Я вырос и мои пристрастия не изменились. Не изменились до одного пункта – я попробовал блины.

С блинами я познакомился бучи зрелым парнем и в здравом уме. Конечно, я слыхал о блинах, я знал, что существует такой праздник – масленица, в конце концов они попадались мне и в литературе, как блины с чёрной икрою у Антон Палыча в его «Глупом Французе», но вот так получилось, что я их не разу не пробовал.

Мне было тогда (если я не ошибаюсь) пятнадцать лет. Я был в гостях у друга; мы болтали о всяких мальчишеских пустяках, и тут друг меня спрашивает: «А не хочу ли я блинов?» Я и сам не знал, хочу ли я их, но ответил: «Давай!» И он затащил меня на кухню и на моих глазах начало разворачиваться сокровенное таинство выпечки пищи богов. Меня поразили две вещи: первая, что блины пёк сам парень; ни мама, ни бабушка, а он сам. А второе – печь блины так просто. И вот я попробовал блины и понял, что ничего вкуснее я за всю свою жизнь не ел. Я понял, о чём писал Антон Палыч в «Глупом французе» и почему француз такой глупый, и зачем на свете существует такой праздник, как масленица. Я понял, что и в еде есть много прекрасного. Точнее достаточно одного – блинов.

А ведь они совсем не затейливые. Нужны-то всего сковородка, яйца, мука и молоко. И вот вы сворачиваете блин трубочкой и кусаете. И вы чувствуете, как ваши зубы легко проходят через мягкую, податливую ткань и на язык ложится этот ни с чем не сравнимый нежный вкус смеси яиц и молока. А если вы доходите до поджаренного краюшка, который хрустит, как тонкое стекло, то это возносит ваш мозг до космических небес. Ах, кто не пробовал блинов – потерял пол жизни.

И я сам стал их печь. В начале у меня получалось не очень, как говориться, первые блины шли комом. Но потом я наловчился и стал настоящим виртуозом. Я пёк блины с колбасой и мелко посыпанной петрушкой, блины со сметаной, с вареньем, с мёдом, и даже (изредка) с той самой чёрной икрой, что у Антон Палыча. Ну а кто не пробовал блины со шпинатом? А блины с фаршем? В общем рецептов я напрудил предостаточно, и баловал себя фактически каждый божий день.

С блинами я стал преображаться. В какой-то день я заметил это в зеркале (я не вставал на весы; боже упаси, я же не женщина). Потом на мне перестали сходиться брюки. Затем я всё чаще стал замечать, что майка на моём животе почему-то сползает к верху и складывается над животом, оголяя пупок. Хотя, что значит почему-то? Я знал, что толстею. Коллеги по работе стали называть меня «рыхлым». Нет, они никогда не говорили мне это в лицо, но меж собой, а я случайно их услышал. Обидно. А однажды врач сказал мне, что у меня повышенный холестерин, и что мне надо что-то с этим делать. Да, моя любовь к блинам давала результат. Что поделаешь – любовь требует жертв. И я начал собою жертвовать.

Сначала я стал бегать по вечерам перед сном. Этого оказалось мало, я записался в фитнес клуб. Но, если честно, я уставал так, что после мне только хотелось ещё больше блинов. Бегать было очень тяжело, отдышкой и у меня начали болеть ноги – сказывалась нагрузка на суставы. А в фитнес клуб посещать мне стало не ловко. Там были такие накаченные парни, крепкие девчонки, и тут я – колобок.

А однажды я встретил ЕЁ. Она такая стройная, такая изящная… Я рисовал её в своих фантазиях, и даже в эротических фантазиях. Но когда мы доходили до этого момента… ну, вы сами понимаете, до какого, то я не знал, как мне это всё представить? Я не знал, с какого места мне вообще пристроиться? Я мнил себя просто безучастной горой, которая что-то хочет, но не может.

И ещё, я понимал, что ОНА смотрела на меня, как на юлу, и единственное, что ей от меня хотелось, так это потянуть меня за голову и снова вжать, чтобы я уюлывал от НЕЁ куда подальше.

Словом, жизнь поставила меня перед строгим выбором: или я расстаюсь с блинами, или я никогда не буду иметь семью.

И я сделал свой выбор. Но это уже совсем другая история.