Брутфорс 3

Глава 1

Утро потому и утро, поскольку утрирует хорошее, однако никакое время дня не длится вечно, и к обеду его целительный эффект сошел на нет. Я снова был в бешенстве.

Как? Как так можно? Почему люди, которые обрушили Приемную комиссию, хотели сжечь голову Больешу, а мне руку, другое дело, что им это не удалось, теперь как ни в чем не бывало разгуливают по столице? И на вечеринки ходят? Нет, я понятия не имею, что надо было с ними делать, но выпустить их вот так — какой-то избыточный гуманизм, нет? Мы тогда две недели пересобирали данные в четыре смены, зря что ли?

Не помню, чтобы я хоть когда-нибудь приходил в такую ярость. Даже когда Скиф слил налево нашу работу, мне было не так обидно. Возможно, потому что я все равно уезжал с побережья, а, может, потому что реально мы не могли бы вытянуть тот проект, да неважно почему. Но вот сейчас меня просто разрывало напополам. Даже обида от того, как меня ни за что бортанула Кира, куда-то делась. Осталось только желание растереть виновников в молекулярную пыль.

Хотя я и сказал Баклану, чтоб он эту историю даже в голову себе не брал, приложить этот совет к самому себе я не смог. Тем не менее, я взял себя в руки и до понедельника ни к кому не приставал со своими криками о справедливости. В выходные прошатался по городу с парнями, делая вид, что все нормально, но с началом недели гнев нахлынул с новой силой. Терпеть больше было никак невозможно, и я отправился охотиться на Шведа. Это всё, на что меня хватило — не ломиться напрямую к Гелию. Типа субординация. Вот я какой приличный!

Швед сначала долго не мог вникнуть, чего мне надо, но как вник, сразу захохотал.

— Скажи мне, чего ты хочешь? Чтобы я лично им головы откусил? Так не в моей власти и, я тебе страшное скажу, неинтересно. Я этих придурков смутно помню, их с самого начала никто здесь не ценил. В инкубатор они пробовали заходить, но Гелий их быстро выпер, заявил, что не надо нам таких чудес. Всё у них вкривь и вкось, только Приемные комиссии рушить с возможностью немедленного восстановления.

— Ну я не знаю, — пробубнил я. — С такого угла дело смотрится уже гораздо симпатичней. Пусть они на новом месте всё сломают. Но все равно интересно, почему они так легко отделались?

— А ты что себе придумал? Суд, тюрьма, Сибирь? Так не делает уже никто, зачем они там нужны? Только зверей тревожить. Это коммерческое преступление, и наказывается оно коммерчески.

— Это как?

— Я тебе точно не скажу как, но суть в том, что ты должен отработать ущерб.

— И как они его отрабатывают в Технотреке, если ущерб нанесен университету?

— А вот это вопрос. Пойдем вместе к Гелию, чтобы не играть в испорченный телефон. Только я ему напишу сначала, вряд ли это такое срочное дело, чтобы вламываться без предупреждения.

Я согласился. Судьба Марша и Фантома на пожар никак не тянула.

— Да, кстати, — предупредил меня Швед. — На среду вечер ставлю первую встречу нашей группы. Ты сможешь?

— Трилобиты в деле! — обрадовался я. — Да, конечно! Запускаемся?

— Ну!

***

Миру не было дела до страданий свежеиспеченных студентов и их противников, он потихонечку расползался по швам, как будто было куда. Инерция от трех целебных пинков, возникших от единой валюты, синхронизированного управления и прорыва во внедрении органических систем, давно выдохлась, а новых дать было некому.

Зато новые угрозы плодились в изобилии: человеческий ум на что только не способен, а в союзе с нечеловеческим творит чудеса. Информация о грядущей атаке на элементы программных органических систем была частично основана на прогнозах, а частично на реальных инцидентах, которые имели место в течение года. И никто не орал «спасите наши души» только потому, что большая часть атак произошла на территории Юга, где их никто банально не заметил. Поскольку на Юге было не до того. Обострившиеся отношения между враждующими группами повредили такую массу строений, посевов и дорог, что такую мелочь, как задурившая техника, никто и не заметил. Ну улетел дрон куда-то не туда, утонул, наверное, кто же его теперь искать будет, когда железнодорожную ветку сковырнули в двух местах, и Нуадибу теперь отказывается принимать новые грузы, пока не отправит старые вглубь континента. Потому что куда же девать новые, когда старыми всё забито? Не до блудных дронов тут.

По иронии судьбы, один из таких дронов, подвергшийся атаке на уровне элементов, попал в руки ученика колледжа Мело, того самого племянника Пиреса, который от обид и нереализованных амбиций поучаствовал в заказе атаки на Старый университет. Колледж был и правда неплох по меркам южного Запада, а Локо, ученик выпускного класса, занимал в рейтинге от первого до третьего места, по настроению, и уж, конечно, он никак не мог пропустить дрон, который сам бухнулся к его ногам на палубу и признаков жизни после этого не подавал. Ментальный близнец Рица заинтересовался, что пошло не так, заглянул внутрь управляющего кристалла и успел застать процесс распада, который начался не со связей между элементами, как это бывало обычно, а прямо с самих элементов. Локо своим глазам не поверил, когда на его глазах истаяла в первую очередь элементная база, а тоненькие ниточки конструкций продержались до последнего.

Локо немного опечалил тот факт, что он никоим образом не смог объективно зафиксировать этот процесс, съемка жизни органических элементов — дело непростое, и уж точно не делается на коленке и при качке. Но слова на то и даны человеку, чтобы ими пользоваться, да и рисовать Локо умел, поэтому к окончанию путешествия он отказался от планов написать обычное эссе «Как я провел лето» и сваял великолепную драму о дроне, погибающем в океане. Сдал он его досрочно, еще в августе, и не менее сообразительный преподаватель, не забыв поставить ответственному студенту «отлично», прибежал к патрону с этой драмой наперевес. Это все равно было слишком поздно и слишком мало, чтобы продолжать бороться за бюджет на обучение андроидов, потерянный в пользу Севера, но все-таки хоть что-то.