Букет

Букет

Misericordia

БУКЕТ

Аня шла вперед, сквозь пронзительный и голубой апрель, и на цокот ее каблучков отзывались стены всей Волхонки. В сумочке перестукивались новые помада и пудреница, а мелькающие воробьи кричали о чем-то своем.

До Пречистенки оставалось всего ничего, была уже пройдена старинная АЗС, в спину подозрительно смотрел Пушкинский музей, и философские переулки извивались рахитичными змеями.

Запиликал телефон и Аня открыла сумочку, но ответить не успела. Остановилась как споткнулась. Перед нею стоял молодой и очень худой парень. Парнишка. Лет семнадцать, не больше. Одет в новенький и очень приличный костюм. Не куртка, не джинсы. В руках букет. Из пяти огромных роз.

– А-а-а…

– Извините… Я напугал, наверное…

– Да не… Неожиданно просто…

Он быстро посмотрел в небо, где сегодня не завязалось ни одного облачка, и протянул Ане букет. Хрустнул целлофан…

– Мне?

– Да, возьмите…

– А почему…

– Понимаете, она не пришла. Не хочу чтобы пропадал…

– Да, бывает… А вы…

– Всё, я пошел. Мама ждет…

Он как-то изящно ее обогнул, она посмотрела ему вслед, слушая стук его сверкающих итальянских ботинок.

В руках сияли и одуряюще пахли розы. Надо было что-то делать. Там, в кафе на Пречистенке уже сидел и раздраженно поглядывал на часы Виктор. Вон, уже три непринятых вызова. Он-то понимает, что она просто не слышала, но если она заявится еще и с цветами… В общем, надо было избавляться, хотя до слез было жаль. Как? Вот, и урна рядом… Но на такое нет сил. Розы смотрели на нее доверчиво, как котята. Надо что-то нестандартное, внезапное…

– Мужчина, постойте!

– А? Вы мне?

– Ну да, да – вам!

– А что…

– Возьмите. Забирайте.

– Вы серьезно?

– Совершенно.

– М-м-м… Что так? Поссорились?

– Э-э-э… почти. Нет еще… Не знаю. Берите.

– Ладно…

Опять протрещал целлофан, какая-то из иголок таки пролезла сквозь него и уколола ладонь. Чью – непонятно.

Аня шумно выдохнулся, зачем-то отряхнула пальто, улыбнулась и затопала к переходу. Он постоял, поправил сумку на плече, глянул ей вслед, и пошел в метро.

* * *

– Это тебе, – тихо сказал он. Нагнулся, положил букет на только что очищенную землю, и еще раз отер тряпочкой умытую гранитную плиту, где мерцало простое женское имя. И фото в круглой рамке.

Подхватив за узел черный пакет с палой листвой, он защелкнул замок на ограде, еще раз посмотрел на плиту, и пошел к мусорному баку. Бросив туда пакет, он положил сверху одну розу. Защищаясь от тяжелого ноябрьского неба распахнул зонт, мгновение послушал стук капель по ткани, и пошел к выходу. Ваганьковское закрывалось уже через полчаса.

20.11.19.